– Я не понимаю.

– Это простой вопрос. – Она потянулась ко мне и принялась внимательно меня разглядывать. – Ты прошел через переправу в этот мир, чтобы отнять жизнь или подарить ее?

– В каком смысле?

– В каком смысле? Неужели не понятно? Я прошу тебя сделать выбор: жизнь или смерть. Чему ты поклоняешься?

– Я не… это… я хочу… не знаю! Я не понимаю, что вы имеете в виду! – Я мучительно искал ответ и не мог найти.

Неожиданно я понял, что мне грозит страшная опасность, опасность, которая растянулась на целую вечность, и ей подвергается не тело, а душа. В эту минуту мне больше всего на свете хотелось вернуться в мой собственный мир, снова стать сыном своего отца и служить моему королю. Ответ пришел слишком поздно. Я не мог произнести ни звука.

– Думаю, мне придется узнать ответ за тебя. Живи или умри, солдатский сынок.

Корни вдруг разошлись, и мост разверзся подо мной. Растения не погибли и не сломались, они раздвинулись так, чтобы я провалился в пропасть. В этот исполненный отчаяния миг я метнулся вперед и помчался по шевелящимся корням в безумной надежде добраться до земли.

Всего в нескольких шагах от цели я вдруг почувствовал под ногами пустоту. Левой рукой я цеплялся за корни, которые выскальзывали из пальцев, стоило к ним прикоснуться, и мне никак не удавалось получше за них ухватиться. Подо мной была бездонная пропасть, а чуть впереди голый камень. В безнадежной попытке спастись я выбросил вперед руку с саблей, кончик которой едва достал до края обрыва.

Но она вонзилась в камень, да еще с такой силой, что у меня заболела рука. Произошедшее бросало вызов всем известным мне физическим законам, и мне стало страшно. Женщина вскрикнула – не знаю от чего, от удивления или боли. Однако я продолжал медленно соскальзывать вниз и тогда в отчаянии ухватился за клинок левой рукой, убрав правую с рукояти. Острие рассекло кожу на пальцах, но эта боль не шла ни в какое сравнение с ужасом перед падением в пропасть. В следующее мгновение я схватился за клинок и правой рукой. Я висел, цепляясь за любовно наточенное оружие и шаря ногами по каменной стенке в безнадежной попытке отыскать хоть какую-нибудь опору. Я знал, что это скоро закончится. Либо мозг отдаст приказ рукам разжаться, либо клинок перережет пальцы.

– Помогите! – крикнул я, обращаясь вовсе не к женщине, которая без всякого сочувствия стояла и смотрела на меня, и не к Девара, пославшему меня навстречу страшной судьбе.

Скорее, я взывал к равнодушной вселенной в безумной надежде, что кто-то сжалится над повисшей над пропастью букашкой и спасет ее.

Боль была почти невыносимой, и руки стали скользкими от крови. Я хотел отпустить одну руку и попробовать ухватиться за синий камень, но он был совершенно гладким, и мне пришлось смириться с тем, что ничего у меня не выйдет. Тогда я закрыл глаза, чтобы не видеть, как клинок отрежет мне пальцы, после чего я свалюсь в пропасть.

– Тебя поднять наверх? – внезапно раздался спокойный голос древесного стража.

– Помогите мне! Пожалуйста! – взмолился я.

Мне было все равно, враг она или друг. Только она могла меня спасти. Я открыл глаза. Женщина подошла ближе, но все равно оставалась еще достаточно далеко. Она стояла и с любопытством разглядывала меня. А я увидел листья папоротника, растущие на ее платье из мха.

– Пожалуйста, что? – спросила она меня ласково и одновременно сурово.

– Пожалуйста, помогите мне подняться! – задыхаясь, ответил я.

– Пожалуйста, поднять тебя наверх? – переспросила она, словно хотела убедиться, что правильно меня поняла. – Значит, ты хочешь жить? Пройти по мосту и завершить путь?