Больше всего это походило на караван бродяг, коих любой приличный человек должен палкой со своей земли выгнать. Но….

Эраль уверенно держался рядом с одной из телег. И выглядел так…

Шантен даже слова-то такого не подобрал бы. Как будто ему небо на голову упало. А ведь воин не из последних, что с ним должны такого сделать, чтобы его так переклинило?

Шантену оставалось лишь пришпорить коня. Доедет – узнает.

Не тут-то было.

Словно две серых молнии, метнулись две здоровущих собаки, загородили дорогу, ощетинились… Вирманские псы?

Откуда?

– Ляля, Нанук! Назад! Свой!

Команду отдала девчонка лет десяти, сидящая в телеге. Собаки прижали уши, рыкнули для порядка, но пропустили.

Одного Шантена.

В телеге…

Граф не мог ошибиться. Он отлично знал в лицо ее величество. И это была она. Но в каком виде!

Завернутая в какое-то тряпье, с двумя детьми рядом, и третьим у груди, с нянькой, которую Шантен тоже знал в лицо…

Вся осунувшаяся, с красными пятнами на запавших щеках, едва живая…

Живая!

Это – главное.

– Ваше величество!

Милия медленно открыла глаза, и по щекам ее сбежали две слезинки.

– Граф… мы добрались. Лиля обещала…

Лиля?

Лилиан Иртон…

Она не лгала.

– Ваше величество, вы в безопасности. Клянусь честью…

Милия едва шевелила губами.

– Лиля все рассказала?

– О короле, о вашем бегстве, родах…

– Да. Мой младший сын – его высочество Гардвейг.

Граф прикусил губу.

Кажется, он должен этой странной графине. Ладно, подумаем, сочтемся.

– Ваше величество, лежите и ни о чем не беспокойтесь. Я улажу все ваши проблемы.

Милия закрыла глаза и кажется, потеряла сознание. Берта посмотрела на графа так, что Шантен подъехал вплотную и протянул женщине руку. Явно посекретничать хочет.

Хоть и старуха, а на коня Берта перебралась быстро.

– Графиня все рассказала? Распорядилась?

– Да. Я слугам приказал – послушаются.

– Слава Альдонаю.

– Берта, что там было?

– Графиня не рассказала?

– Да я сюда, как во сне ехал! Думаешь, легко в такое поверить?

Берта только вздохнула.

И принялась рассказывать то, что совпадало с рассказом Лилиан Иртон. Разве что подробнее. И что случилось с королем, она тоже не видела. Но графиню хвалила через каждое слово.

Граф молча слушал и проникался. А ведь и верно – спасла.

С него причитается?

Да тут со всего Уэльстера причитается, не расплатимся!

***

В Летнем дворце графа ждал сюрприз.

Письмо. Запечатанное лично его величества печатью, в котором предписывалось графу оставаться на месте и не верить никаким глупым слухам. Гардвейг-де приедет и лично разберется.

Граф сохранил письмо и отправился в королевские покои. Туда уже со всем почтением перенесли на носилках королеву, и сейчас Лилиан Иртон ловко раздевала ее, орудуя ножницами и попросту срезая то, что осталось от некогда роскошного платья.

Милия не возражала.

Рядом вертелся докторус Илейв.

Придворного докторуса Гардвейг сюда не отправил, но чтобы в полку своей «пиявки» не было?

Смеяться изволите?

Вот его-то и позвал Шантен.

– Что с королевой?

– Весьма слаба после родов. Графиня уверяет, что жар начался в результате путешествия, якобы это неполезно, но другого выбора не было. Опять же, кровопотеря…

– Что вы считаете?

Докторус пожал плечами.

– Коллегу я всегда узнаю. Кто бы графиню Иртон не учил, руки у нее… правильные. Хорошие руки.

Мнению Илейва Шантен доверял. Но докторус привык иметь дело с ранами у гвардейцев, а тут благородная дама… так что граф счел за лучшее еще раз уточнить.

– Не навредит?

– Зазнайка, конечно, но думаю, все будет в порядке.

– Зазнайка?

– Заставила меня почти раздеться, и сапоги снять, сказала, грязи нанесу к матери и ребенку…