Вот так и взрослеют дети. Закаляясь, словно сталь, в огне чужих бед. И не убережешь, не сделаешь ничего… а хотелось бы.

Закрыть собой от всего мира, и растить, как тепличный нежный цветок… нельзя. Ну так хоть что-то.

Лиля коснулась губами черной макушки.

Мама рядом, малышка. Мама тебя любит и в обиду не даст. Любому, если что, голову откусит и выплюнет.

– Мири, ты себя нормально чувствуешь?

– Да, мам.

– Продержись еще чуть-чуть, детка, скоро ночлег, а там и до безопасного места доберемся.

– Продержусь, – согласилась Миранда. – Обещаю. – Помялась немного и тихо-тихо, неуверенно как-то спросила. – Мам, а папа справится? С ним все будет в порядке?

– Конечно, – уверенности в голосе Лили на троих графов хватило бы. – Он у нас самый умный и замечательный, как это он – не справится? Быть такого не может!

Мири кивнула. Для нее все было просто. Мама сказала – мама знает. А вот для мамы…

***

Граф Иртон в этот момент ругался с лэйром Ольсеном.

– Как так – не дадите?

– Ни одного человека. Ты что – не понимаешь, что это глупость?

– У меня жена там!

– Да у половины наших там семьи! А идти в город нельзя, ты приметный, мигом узнают. И сам пропадешь, и ее подведешь!

– Справлюсь.

– С чем?

– Под нищего оденусь.

Лэйр Ольсен застонал. Ага, под нищего. Да тебя те же нищие на воротах и пришибут. Это своеобразный мир, у них свои законы, правила, и чужаку там ничего не светит. Нужный довод нашелся в единый миг.

– Джес, ты обязан остаться.

– Не обязан.

– Обязан. Ты пойми, если тебя не будет, кто принц – и кто я? Ты-то посол, племянник короля, полномочный представитель, а я просто лэйр. Комендант из захолустной крепости… ведь сопрут принцессу, как Альдонай есть, уведут! И так смотрят, что коты на сало!

Джес вздохнул.

Ричард ему за такое голову оторвет. И дядя.

А там, в городе, Миранда и Лиля. И… как он жить-то будет, если с ними что-то случится?

– Завтра уже выступим, – лэйр Ольсен положил Джерисону руку на плечо, – я распорядился, записочку нашему герцогу послали, мол, крепость захватили, Лазурные в плену, завтра будем. Крепость в порядок приведем, кровь отмоем, перекусим, а то раненых хватает… в лицо они друг друга все знать не могут, переоденемся, и попробуем войти в столицу. А там уж либо Альдонай, либо Мальдоная.

Джес вздохнул.

– Если мои жена и дочь…

– А мы еще одно письмецо-то и отправим.

– Какое?

– Что захватили тут графа Иртон. Пока живого. Без принцессы.

– Хм…

Джес задумался, и кивнул.

Да, при таком раскладе его прикажут привезти к самозванцу. А то и пришлют за ним, еще рассредоточив силы. Это хорошо.

А еще, если Лиля и Мири у Альсина, если они живы, их убивать подождут. Это ж рычаг воздействия на Джерисона!

– Спасибо, лэйр.

– Кровью на войне сочтемся.

Джес улыбнулся. Старая воинская поговорка. Но – приятно. Его приняли, не просто как чужого графа, его считают своим. С чужими так не шутят, ведь завтра ты можешь оказаться с ними на разных сторонах.

– Скоро уже.

– Очень скоро. Пойдем, напишем письмо…

***

Альдон Петерс не удивился, услышав от секретаря о визите герцога Альсина. Нет, совсем не удивился.

Этим все и должно было кончиться. После вчерашнего-то…

Сам альдон на приеме не присутствовал, но в любом дворце есть ворота, и есть слуги. И нет никакой возможности удержать информацию за стенами дворца.

По каплям просочится.

Сказать, что альдон горевал о смерти Гардвейга?

Да вы, господа, шутить изволите?

Горевать о смерти человека, который в любую минуту мог отправить тебя на плаху? И заменить на другого, более послушного альдона?

Никогда!

Настолько благородство Петерса не простиралось