Самой Марии.

А вот его-то пока и не прозвучало. Лэйр видел только бледную усталую девушку, которую сняли с лошади и препроводили в покои коменданта, подав туда же горячую воду и поесть.

Поэтому есть ли смысл встревать?

Помолчим, подождем.

А спор накалялся.

– Ее высочество обручена с моим кузеном.

– Ей никто не помешает выйти за него замуж. Но позднее, когда она уедет от всего этого ужаса.

– И помолвка была заключена, а я полномочный представитель Ричарда. То есть решать мне. И я не желаю отпускать принцессу с вами.

– Вы ей не отец. А помолвка… у вас все бумаги на руках?

Бумаги были в канцелярии иностранных дел. А там сейчас хозяйничал Робер Альсин, мать его об стену. Джерисон сдвинул брови.

– Бумаги вторичны. А королевское слово дороже золота.

– Так его никто и не нарушает, – Мигель уже праздновал победу.

– А меня спросить никто не желает, господа?

Мария появилась тихо-тихо. Ну да, покои коменданта – соседние, говорят они громко, а окно открыто. Или дымоход.

Или еще как-то услышала, дело житейское.

Принцесса успела умыться и переодеться в выданную ей одежду. Дамской в крепости не нашлось, но брюки и рубашка ей были очень к лицу, даже несмотря на повернутые рукава и штанины.

Темные волосы были распущены и расчесаны, карие глаза сверкали злостью.

Мужчины промолчали.

Тут что ни скажи… дураков среди них не было, и они понимали, что женщине в таком состоянии лучше не прекословить. Голова целее будет.

– Ваше высочество, – наконец решился Мигель, как самый молодой и знатный, – Мы решали, как не подвергнуть вас опасности.

– Да, я слышала.

Яда в голосе Марии хватило бы на троих Гардвейгов и еще на одного Лорта осталось бы. Именно в эту минуту стало ясно, насколько она дочь своих родителей. Королевская кровь, разбавленная змеиной.

– Тогда мы можем попросить вас высказать ваше мнение, ваше высочество.

Ее высочество и не подумала смущаться.

– Мария, граф. После всего пережитого, вы заслужили право называть меня по имени.

– Благодарю… Мария.

– А теперь надеюсь, что меня услышат. Я высказывалась вполне определенно, и с той поры мое мнение не поменялось. Я вообще не понимаю, господа, откуда столько наглости – решать за принцессу? У вас, Джерисон, в городе жена и дочь. А у меня там – мертвый отец. А еще моя мачеха и братья. Мои сестры. И вы полагаете, что я оставлю их в руках врага – и благородно отправлюсь в Ивернею, трястись под кустом от страха?

– Почему же под кустом, ваше высочество, – Мигель попробовал перевести все в шутку, но куда там. На него так сверкнули глазами, что Джерисон невольно вспомнил Альбиту.

Лишь бы не укусила, отравится же.

– В вашей постели, ваше высочество? Или кто там попытается меня скомпрометировать, чтобы разорвать помолвку с Ричардом Ативернским?

Онемели все. Мария усмехнулась.

Единственный человек, которого она боялась, ее отец, умер. А остальные… остальные ей такого страха не внушали.

– Господа, я не дура. И прекрасно понимаю, какие у кого планы. Давайте расставим все по местам. Вы, Мигель, можете отправляться на все четыре стороны, не задерживаю. На отношениях между нашими странами это никак не скажется. Во всяком случае, пока я жива и это зависит от меня. Джерисон, я надеюсь, вы будете меня сопровождать – везде. Моя честь перед моим супругом должна остаться незапятнанной. Лэйр Ольсен, что вы собираетесь делать, чтобы отбить столицу у самозванки и ее пособника?

Рты закрылись.

Джес кашлянул.

– Я к вашим услугам… моя королева.

Мария склонила голову, пряча злые искры в карих глазах. Злилась она не на Джерисона, тут не за что злиться. Человек отстаивал и ее, и свои интересы. Вытащил ее из дворца, помог, чем мог…