За этими воспоминаниями, я закинул тело Тома в повозку, нарочно уложив головой на ноги Жмота, но тот даже не пошевелился. Вот хорек.

Вздохнув, я отправился за вторым братом.

Можно было бы их похоронить, но лучше отвезти домой к родне. Это будет правильнее.

Когда я ухватил под руки Итема, тот вдруг всхрапнул.

– Живой что ли? – выдохнул я.

Луна вышедшая из-за туч осветила лицо парня. Он был белый как мел, но я с радостью обнаружил, что его глаза открыты и блуждают по сторонам. Видимо совсем поплыл. Да какая разница…

– Живой, – протянул я и выпустив парня, устало завалился на землю. – Слышишь меня? Сколько пальцев показываю? Ну, считать если умеешь.

Вместо ответа Итема скрутило в порыве рвоты.

– Встряхнуло маковку. Ну ничего, сейчас мы тебя поправим. – я достал флягу с травяной настойкой и приставил горлышко к губам новобранца. – Пей. Так, хорошо. Ещё глоточек.

Парень закашлялся, а его щёки залило румянецем, различимым даже в скудном свете луны. Уж не знаю из чего эта настойка и сколько в ней градусов, но с раненными и контужеными она творит чудеса. Ну и горит как бензин.

Спустя несколько минут, парень, пошатываясь, смог сесть.

– Как Том? – слабым голосом поинтересовался Итем. – Он спасся от крысы?

– Крепись воин, у твоего брата не было шансов, – я похлопал парня по плечу, – Но ты смог за него отомстить. Если бы не ты, та… тот монстр сбежал бы.

Парень беззвучно зарыдал.

Борется во мне сейчас два начала. С одной стороны, я ведь цивилизованный человек, выросший в мегаполисе и не лишенный эмпатии. Понимаю я этого паренька. Он ведь только что брата потерял. Но с другой стороны, я уже двадцать лет пытаюсь выжить здесь. Я столько всего за это время повидал. Прожженный жизнью наемник во мне, давно убил офисного клерка и похоже сожрал его.

– А ну вытер сопли, пацан! Ты чего? Воины молча оплакивают смерть товарищей. Крепко стиснув зубы. Понял? А ну, встать!

Итем рывком поднялся, но выглядел довольно жалко и едва держался на трясущихся ногах.

– Живо в повозку. Бегом! – можно было бы его пнуть для острастки, но я ещё не до конца растерял человечность.

Забравшись наконец в телегу, я ткнул носком ботинка трясущийся бугор из тряпок. Из кучи выглянуло лицо нашего заказчика.

– Поднимайся, господин. Нужно убираться отсюда и поскорее.

– Д-да? Все кончено?

– Ага. И поторопитесь. А то мы всех хищников вокруг привлекаем.

Эх. Поганые здесь леса. Столько лет здесь живу, а никак не привыкну.

Телега наконец тронулась заскрипев деревянными колесами, а я облокотился на деревянный борт, и принялся вглядываться в темноту.

Бросив взгляд на тент, под которым укрывался Роди, я подхватил его и укрыл тело Тома. Мёртвые здесь, бывает, творят всякое. И это не галлюцинации, а этакая особенность этого мира.

– Дядька Сатир. – всхлипнув позвал Итем.

– Чего тебе? – устало откликнулся я.

– Это ведь были крысы? Лесные крысы? – он косился на тело брата.

Я кивнул.

Парень, увидев мой жест зло сжал зубы и снова затрясся пытаясь скрыть плачь.

– Ты наверное думаешь что твой брат умер зря? – спросил я.

– Это были всего лишь крысы, – сквозь зубы процедил Итем.

– Всего лишь крысы, – хмыкнул я. – А до этого ты с такими тварями встречался?

Парень помотал головой.

– Как-то раз, одна такая крыса чуть меня не убила. А в этот раз, их было девять. Ты вот справился.

– Да я же еле выжил, – зло всхлипнул он. – А на вас вон, и царапины нет.

Я потёр виски.

– Я тебе вот что скажу парень. Когда мне представили тебя сегодня утром, я подумал что между нами пропасть. Как минимум потому, что я в таких стычках побеждал не раз, а ты в них даже не участвовал. Сейчас, эта пропасть сократилась. Ты выжил, в свой первый раз. Твой брат не смог, а ты смог. Это главное. Воина определяет то, сколько раз он выжил. Хотя нет, не так. Воина определяет то, сколько раз он победил. А когда он не победил и не выжил, то он уже не воин. Он труп. Понял?