Полный расколбас, никакой системности и концептуальности. Всё, что до этого говорил мне директор «Трафика», я забыл и вспоминать не собирался. Конечно, до откровенного треша я никогда не опускался и на идиотских трендах типа «попей из унитаза» или «сожги свои волосы в прямом эфире» не хайповал. Вообще не обращал на них внимание. Просто делал то, что подсказывало мне моё внутреннее чутьё, а ещё словно навёрстывал то время, когда приходилось сдерживать себя, работать в строгих рамках группы.

Это было прекрасное и одновременно ужасное время. Комментарии сыпались самого разного характера: от безумного обожания до лютого хейта. Причём с каждой песней всё больше и больше. Число подписчиков росло, анализировать статистику просмотров было сложно, ибо никакой системности в ней не было. Меня смотрели существа с самых разных планет, причём и любили, и хейтили независимо от расовой принадлежности.

«Он прекрасен в этих красных штанах и чёрной шляпе!» — писала часть народа.

«Отвратительно! Он словно из борделя сбежал!» — возмущались другие.

«Красные штаны могут носить только высокопоставленные лица, что за выскочка?» — негодовали чатлане.

«Это артист галактического уровня, нечего ваши странные плюканские законы транслировать широкой общественности», — ехидничали над ними более продвинутые и поднаторевшие в межрасовых отношениях гуманоиды.

«А пацакам нравится!» — часть плюкан, как ни странно, тоже была за меня.

Забавно. Удивительно. Бессистемно. И это только о штанах! Я уже молчу о музыке, в которой чудил, как мог. Творил и вытворял, смешивал стили, хулиганил с гармониями, правда, никогда не был до конца доволен конечным результатом. Словно чего-то не хватало. Не было того звучания, которое я слышал у себя в голове.

Денег с монетизации соцсетей с каждым месяцем становилось всё больше и больше, я чувствовал, что иду верным путём, но взрыва всё никак не случалось. Всё же в таком деле нужен хит, который прорвёт инфопространство, станет локомотивом. Покажет, в какую сторону двигаться, потому что за год экспериментов я слегка от них подустал.

Приелись яркие цвета, всё чаще я возвращался к чёрному, белому, серому либо молочному. Конечно, эти вещи были далеки от альвианской классики, но в какой-то момент я обнаружил, что часть зрителя имеется и с моей родной планеты. Ха, а они ведь даже не подозревают, что я живу именно здесь! Потому что я максимально скрываю свою локацию, не хочу идентифицироваться.

На улицу я, конечно, выхожу, но шифруюсь, как могу: чёрная неприметная одежда, шапочка, скрывавшая волосы и уши. Собственно, всё, как я всегда и любил. Правда, раньше это была маскировка из-за ушей, а сейчас просто не хочу светиться. Вообще, если бы не сила воли, я мог бы сидеть взаперти неделями, но понимал, что для здоровья это вредно. Поэтому старался регулярно бегать, посещать спортзал, хотя качаться перестал. Впрочем, мышцы уже раскачаны, в любом случае фигура отличается от той, когда я работал в «Трафике». Там я был тощим пареньком, сейчас же стал стройным, но крепким мужчиной. Правда, под довольно свободными вещами этого не особо видно, ну да я и не стремлюсь показать тело. Главное – это музыка. Песни. Да, визуал их обрамляет, дополняет, но не более того.

— Слышал о новой технологии атлантов, когда под кожу вшивают кибер-нити, через которые можно скачивать мысли из головы сразу в комп? — услышал я как-то раз от соседа по беговой дорожке.

Он болтал с кем-то по коммуникатору, сам же продолжал бежать. Типичный альвианин с выразительными ушами, рыжеватыми волосами и белой кожей. Судя по её ровному тону, он явно пользовался услугами косметолога, ведь у рыжих, как правило, масса веснушек.