Полли фыркнула.

– Никогда и не было, – указала Мередит. – Но я рада вас видеть.

– Я не мог прийти в контору и не повидаться с вами. – Тоби оперся руками о стол и наклонился к ней. – Подумал, если не слишком торопитесь очутиться в объятиях мистера Плода[1], то, может быть, позволите пригласить вас на ланч.

– Не позволю, если будете обзывать его мистером Плодом.

– Извините. Пойдемте закусим. Обещаю не употреблять неуважительных прозвищ. Обменяемся новостями, вспомним старые времена и… – Тоби слегка замялся. – Честно сказать, я скорей рад, что вы с Маркби до сих пор вместе, поскольку у меня возникла небольшая проблема. То есть не у меня, а у одного моего друга. Может, он что-нибудь посоветует.

Мередит затрясла головой:

– Если у вашего друга проблема с законом, пусть лучше обратится к юристу. Алан не психотерапевт. Если это действительно дело полиции, процедура простая. Ваш друг должен пойти в ближайший участок и с кем-нибудь поговорить. В любом случае Алан не вмешивается ни в какие вопросы за пределами своей территории. Когда ведется серьезное уголовное расследование за этими пределами, обязательно оговаривает каждый шаг с чужими следственными бригадами. Он не станет нарушать правила ради небольшой проблемы вашего приятеля. Ясно?

– Ах, – лукаво прищурился Тоби. – Дело в том, что упомянутая проблема возникла как раз в ваших лесах, под самым носом у суперинтендента Маркби. Поэтому он идеальная кандидатура.

Мередит вздохнула. Алан не особенно расположен к Тоби. Инстинктивно чувствуется, что просьба о помощи не будет услышана. Но Тоби стоит перед нею и смотрит с надеждой. Вдобавок это старый друг. Надо держаться старых друзей. Она внимательно его осмотрела. Никогда не отличался аккуратностью. Костюм такой мятый, будто именно в нем он прилетел домой в самолете. Впрочем, Тоби не разъезжает в деловых костюмах. Верхняя пуговица рубашки отсутствует, узел галстука расположен в двух дюймах под ней. Мередит вдруг осознала, что по-настоящему рада видеть его.

– Разумеется, я с вами пообедаю, – сказала она.

Должно быть, еще мысленно пребывая в Пекине, Тоби повел ее в ресторан в Чайнатауне. Там стоял дым коромыслом, было полно народу, официанты бегали туда-сюда. Суета и гул голосов означали, что можно побеседовать конфиденциально.

– Серьезно, – сказал Тоби, сделав заказ. – Поздравляю с будущей свадьбой, и прочее. Но что вас заставило сменить позицию? Знаю, коп страстно хотел жениться, а насчет вас у меня складывалось иное впечатление.

– Я позиции не меняла. Просто довольно медленно принимала решение.

Очень медленно. Прежде мысль о браке и оседлой жизни вводила ее в штопор. Но, как ни странно, когда все решилось, опасения испарились.

– Говорите, событие века состоится летом? – уточнил Тоби. – Конечно, хотелось бы сплясать на свадьбе, но, если повезет, к тому времени мне найдут место. Простите, нехорошо прозвучало. Хотя вы понимаете, что я имею в виду. Если буду где-нибудь в Европе, непременно заеду, если пригласите.

– Уже пригласила. Назначено на лето – к тому времени дом уже будет готов. Мы купили дом викария в Бамфорде. Церковные власти давно хотели продать, и Алан там мечтал поселиться, особенно из-за сада. Только все в катастрофическом состоянии. Нужна новая кухня, ванная, проводка, отделка сверху донизу. Естественно, с началом работ постоянно что-то возникает, не одно, так другое. По обыкновению.

– А викария куда дели?

– В кирпичную коробку в новом микрорайоне. По мнению церкви, там он будет ближе к своим прихожанам. Есть такая надежда. Джеймс, по его утверждению, не возражает. Его невообразимо старая экономка ушла на покой. Никто не знает, сколько ей лет. Возраст миссис Хармен – нечто вроде государственной тайны. Однако она сложила оружие, а Джеймсу будет легче справляться самостоятельно в новом доме с современной кухней и садиком размером с почтовую марку. В итоге все довольны и счастливы. Только я отказываюсь разбивать лагерь среди бесчисленных рабочих, топающих по лестницам. По-прежнему живу в своем коттедже в Бамфорде, а Алан у себя. Оба наших дома выставлены на продажу. Если один купят, в другом съедемся. Если продадутся оба, поселимся среди банок с краской.