Правильные мысли прервал отчаянный вопль, и он бросился к спальне жены. Забыв, что запер дверь на ключ, он толкнул её так, что выбил замок и увидел шарахнувшуюся от зеркала Талейту. Подняв упавшую на ковёр девушку, Имрус прижал её к себе, но она одарила его наполненным ненавистью взглядом и начала вырываться.

— Отпусти меня, урод! – шипела она, но он держал её крепко и утешающе шептал:

— Всё позади, всё хорошо. Милая, любимая, ты в безопасности, ты дома…

Шептал– а перед глазами стояла та, другая, которая ждала от него этих слов, но не услышала.

— Ненавижу, ненавижу, ненавижу, – всё повторяла Талейта и затихала в его руках.

Он посадил её на кровать и она, почувствовав свободу, отползла от него в дальний угол и презрительно изогнув губы, испепеляла взглядом. Давно уже жена открыто не злилась на него, а сейчас её лицо исказилось и стало некрасивым. Он сделал шаг назад.

— Ты вернулась, – констатировал он.

— Надеюсь, что ненадолго, – приняв надменное выражение лица, бросила она ему.

Отчего-то не хотелось спрашивать: где она была, как всё произошло и не пострадала ли.

— Тебе что-нибудь нужно? – всё же поинтересовался Имрус, но по её ответному взгляду понял, что либо ничего, либо она всё равно не скажет.

Быстро он забыл, что для неё он– выскочка, мужлан, солдафон; и она никогда не опустится до того, чтобы поделиться с ним своими проблемами. Стало смешно. Ещё недавно он надеялся, что сыновья приобретут такую же холодность и высокомерие, чтобы быть похожими на представителей высшего общества, чтобы их принимали без сомнений, а теперь…

Имрус вернулся в кабинет и допил вино. Что-то в нём изменилось после всего произошедшего. Глупая душонка из другого мира заставила сомневаться в самом привычном и обыденном. Может, она как-то привязала его к себе? Но если это так, то привязка должна исчезнуть, как только она попала в свой мир. А если она соврала, что не обладает магией у себя?

Мужчина с недовольством отбросил пустую бутылку на пол и подошёл к сейфу. Совсем мозги растерял, если мучается таким простым вопросом. Из сейфа он достал шкатулку и выбрал в ней белый непрозрачный кристалл. Сжал его в руке, подержал, потом переложил в другую руку и всё тянул время, не желая смотреть, потемнел камень или нет. Наверное, именно этот момент был наиболее показательным, что генерал не в себе. Он всегда быстро принимал решения, а если брался за дело, то не колебался.

«Все беды от женщин!» – зло сообщил он пустоте и разжал кулак.

Камень не изменился ни на тон. Иномирная душа не вложила в него ни капли магии, чтобы обаять или подчинить себе. Значит, всё дело в теле Талейты. Элементарный самообман.

Имрус всю ночь опустошал бутылку за бутылкой, пока не забылся сном, сидя в кресле.

Его жена тоже не сразу уснула. Она как волчица в клетке металась от одной стены к другой, изредка подходя к зеркалу и пытаясь заставить работать нарисованный туннель, но всё было напрасно. Рисунок художницы замер, став обычным, застыло зеркало, и сколько бы лэра не вливала своей силы, ничего не добилась. В комнате пощёлкивало от избытка свободной энергии, но картина иномирянки не оживала, как и зеркало.

— Я не могу тут оставаться! – повторяла она вновь и вновь.

Лэра уже забыла, как была испугана, когда переместилась прямо в руки каких-то бандитов. Она ударила энергией в главного, не задумываясь.

Никто не смеет касаться её без разрешения! Чистой силой прямо в сердце! Стоило упасть лощёному типу, изображавшего аристократа, как его подельники разбежались.

Чужая память ей сразу помогла разобраться, что делать с замертво упавшим Владиславом. Сердечный приступ. Набирать номер больницы и говорить в плоский квадратик было страшнее, чем противостоять убежавшему плебсу. А дальше сплошные чудеса!