Семья Больдо покинула ресторан сытыми, а хозяин «Каштана» не мог понять, что начинает происходить в общем зале. В его ресторации стало светлее, а потом вдруг расцвела вся деревянная мебель, причём не теми цветочками, которые соответствовали бы живым деревьям, а огромными яркими цветами.

С оконных рам свисали целые гирлянды из крупных бутонов, картинные рамы зацвели золотистыми орхидеями и все цветы благоухали, приводя в романтичное настроение посетителей. Длилось это невероятное волшебство недолго, и уже через полчаса только остаток аромата напоминал о том, что здесь произошло. Семью Больдо никто даже не заподозрил в произошедшем.

Генерал, подходя к входным дверям дома, щёлкнул нарисованных драконов по носу, чтобы они не разевали на него пасть, и смело вошёл в гостиную, переходя в столовую зону. На обеденном столе было прибрано, диваны стояли на местах, и кроме ощущения простора, ничего нового не наблюдалось. Он хмыкнул и, взяв на руки засыпающего Каджи, ступил на первую ступеньку.

— Ух, – тяжело выдохнула она, как будто держала на себе великана.

 Имрус покачал головой и не торопясь поднялся наверх. Каждая ступенька норовила отличиться и выдать свой возмущённый или утомлённый возглас. Генералу было смешно, он бы в голос рассмеялся, но показывать свои эмоции перед сопляком-учителем ему не хотелось.

Он уложил младшего сына на дневной сон, послушал, о чём разговаривают в детской старший и лэр Гьяси, а сам вернулся на лестницу и воровато оглядевшись, стал спускаться и трогать шёлковые панели стены. Они меняли цвет и будто спорили с соседками, какая из них вернее подбирает оттенок генеральского настроения.

Имрус едва справился со своим желанием побегать вверх-вниз, чтобы повторить эксперимент, но у него ещё были диваны. Это теперь не мебель, а коварные существа, с которым он желал сразиться.

Он подошёл вплотную, придержал рукой подлокотник и собрался сесть, но удерживаемый диван выгнулся дугой и генеральский зад опустился бы на пол, если бы не бдительность. Тогда Имрус попытался обманным манёвром загнать диван в угол и там оседлать его, но мебель проявила чудеса юркости и гибкости.

Если бы Имрус был в доме один, он обязательно справился бы, но не хотелось выглядеть дураком перед прислугой. И всё же, оставив в покое буйную мебель, он уделил внимание другим диковинкам.

Лэр зашёл на кухню и, забрав бутылочку вина, вернулся в столовую и поставил её на стол. Хотя тут важно уточнение: поставил бутылку и фужер на созданную женой скатерть.

Не теряя бдительности, он налил себе вина и с величайшей осторожностью собрался выпить, но тут жидкость выскочила из бокала и, разделившись на трёх условных человечков крошечного размера, замаршировала по скатерти.                                                                 

Имрус был в восторге и налил себе ещё вина, но цветная тряпка его переиграла. Десятки винных человечков выскочили из бутылки и устроили на тканом плацу парад. Генерал даже не замечал, как нежно поглаживает одарённую скатерть и с умилением смотрит на представление. Он выпил то, что осталось в бокале и, к его сожалению, талантливая скатёрка тут же впитала в себя всех солдатиков.

— Закусывать не будем, – прошептал он ей и отправился в кабинет просматривать отчёты, присланные управляющими.

Злата, вернувшись домой, вдруг ощутила свою ненужность. Имрус занялся младшим сыном, учитель увёл старшего, а она осталась одна. Взялась разбирать свои комнаты, но кураж по наведению чистоты прошёл, и хозяйственная суета стала казаться несвоевременной, ненужной и неумной.