Есть существенная разница между тоталитарным и демократическим планированием. При тоталитарном планировании все индивидуальные стремления и предпочтения подчинены требованиям государства. Для этой цели используются различные методы насилия над отдельной личностью, лишающие ее свободы выбора. В демократической стране такие методы допустимы только в экстремальных условиях большой войны. Так, британский народ уполномочил свое военное правительство управлять трудовыми процессами. Но в обычное время народ демократической страны не откажется от свободы выбора в пользу правительства. Поэтому демократическое правительство должно вести экономическое планирование таким образом, чтобы в максимальной степени сохранить за отдельными гражданами свободу выбора.
Самое интересное в процитированной декларации о похвальных намерениях – то, что всего через полгода то же самое правительство сочло необходимым в мирное время вернуть в свод законов трудовую повинность. Значение этого вряд ли уменьшается от того, что в действительности сила так и не была применена, поскольку, если известно, что власти имеют право использовать административное принуждение, мало кто будет дожидаться осуществления этого права. Но довольно непросто понять, как правительство могло упорствовать в своих заблуждениях, утверждая в том же самом документе, что теперь «государство должно сказать, каково наилучшее использование ресурсов в национальных интересах» и «дать нации экономическое задание: оно должно сказать, что именно обладает наибольшей важностью и какими должны быть цели политики».
Конечно, шестилетнее социалистическое правление в Англии не произвело ничего подобного тоталитарному государству. Но те, кто заявляют, что этим фактом опровергается главный тезис «Дороги к рабству», не поняли одного из основных утверждений: самое важное изменение, которое происходит в ситуации широкого правительственного контроля, – это изменение психологическое; изменяется человеческий характер. Такое всегда происходит медленно; этот процесс занимает не пару-тройку лет, а, может быть, охватывает одно-два поколения. Важно то, что политические идеалы народа и его отношение к власти являются не только следствием, но и причиной формирования политических институтов, при которых он живет. Помимо прочего, это значит, что даже прочная традиция политических свобод не является панацеей, поскольку опасность как раз в том и заключается, что новые учреждения и новая политика постепенно подрывают и разрушают свободный дух. Разумеется, последствия можно предотвратить, если этот дух сохраняется и народ не только отвергает партию, которая вела его все дальше по опасному пути, но также осознает природу опасности и решительно меняет курс. Пока нет достаточных оснований полагать, что в Англии это уже произошло.
Однако изменения, которые претерпел характер британского народа – не только при правительстве лейбористов, но и на протяжении гораздо более долгого периода, когда он пользовался благодеяниями патерналистского «государства всеобщего благосостояния», – вряд ли можно с чем-то спутать. Эти изменения непросто продемонстрировать, но их легко ощутить, когда живешь в этой стране. В качестве иллюстрации я могу привести несколько примечательных пассажей из социологического обзора проблемы того, как чрезмерное регулирование воздействует на молодежную ментальность. Речь здесь идет о ситуации, которая сложилась до прихода лейбористского правительства, то есть в то время, когда была впервые опубликована «Дорога к рабству»; имеются в виду последствия установлений военного времени, которые лейбористы сделали постоянными: