Эта дорога оказалась тоже неидеальна. Узкая, резко обрывающаяся по бокам крутыми спусками, в трещинах и выбоинах. Если короткий путь еще в худшем состоянии, то даже подумать страшно, как это выглядит. Гарик даже по сторонам не смотрел, сосредоточившись на препятствиях, и жалел, что не может полюбоваться открывшимся справа чудесным видом берегов Иртыша. Оля великодушно согласилась пересесть за руль, чтобы и он мог насладиться красотой этих мест. Противоположный берег вздымался высоким черно-коричневым срезом глинистой почвы, над которым величаво и таинственно темнел густой сосновый бор. Зрелище было сказочным.

–Там чудеса, там леший бродит, – пробасил Гарик строчку из стихотворения Пушкина.

–Русалка на ветвях сидит, – подхватила Оля, смеясь.

–Иртыш красавец, – он прошелся взглядом вдоль свинцово-синей ленты, сверкавшей в солнечных лучах.

–А у меня и про него стихи есть. Хочешь, прочту?

–Давай.

Течет река издалека,

Закованная в берега.

Течет, течет всегда вперед,

Как время – вспять не повернет.

В воде студеной мгла и тишь,

Бесшумно движется Иртыш.

Течет лениво, не спешит,

Как будто дремлет или спит.

Но по весне река проснется,

Бунтуя, дерзко разольется,

И, выкатив за берега,

Через леса, поля, луга,

Вперед, в деревни, в города

Помчится мутная вода,

Чтоб показать всему народу

Могущество своей природы.

Ну, а затем откатит вспять

И станет тихою опять,

Вновь в берега свои войдет,

И вдаль покорно понесет

Плеяду барж и катеров,

Да отраженья облаков.

Упрячет мощь во мглу и тишь

Река сибирская Иртыш.

(Автор)

–Даже не знаю, что сказать, чтобы это не прозвучало банально, – Гарик покачал головой. – Отлично, классно, здорово… Все не то. Великолепно? Нет, то есть да, но этого недостаточно.

–Ты издеваешься? – Оля повернулась и прищурила глаза, подозревая его в ехидстве. В тот же момент «шестерку» тряхнуло на колдобине, и та издала рыдающий звук.

–Хорошее стихотворение, правда, – Гарик поправил руль, и колеса обогнули край очередной ямы.

–Спасибо.

Через несколько часов монотонной езды они подъехали к Большеречью. Дыхание севера, доносимое ветром, освежало лицо. Воздух был намного прохладнее, чем в начале пути. В ожидании отправки парома Гарик и Оля прошли по зоопарку, известному на всю область. Сразу вспомнилось далекое советское детство, когда он был в зверинце в последний раз. Из всех животных ему запомнился почему-то только жираф, выставивший над ограждением вольера длинную пятнистую шею далеко вперед и походивший оттого на подъемный кран. В Большереченском зоопарке жирафов не было. Зато были бегемоты. Впечатляющее зрелище. Оля сказала, что они похожи на огромных фиолетовых хрюшек. Но, когда те распахнули пасти, ахнула и добавила, что в них мог бы поместиться целый свинарник.

Паромная переправа была похожа на плавающий мост. Широкая длинная плита, способная уместить с десяток автомобилей. Но кроме них на паром въехала лишь парочка мотоциклистов. В сезон отпусков народу наверняка больше, а значит, и жилье в облюбованных туристами местах снять труднее. Судя по пустой платформе, можно надеяться, что с размещением не возникнет проблем.

Серая плита медленно и плавно пересекла Иртыш и примкнула к противоположному берегу, откуда вела дорога на Муромцево. Они быстро миновали большое село, не остановившись даже у двухэтажного бревенчатого здания музея, памятника культуры, хотя Оля очень просила заскочить хоть на минутку.

–Видишь, дело к вечеру, – возразил Гарик. – Дорога до Окунево плохая, намного хуже, чем была до этого, и в темноте мы просто убьемся. Заедем на обратном пути, обещаю.