В шторку не слишком деликатно постучали. Карташов нехотя оторвался от планшетки.

– Что случилось?

– Синьор Карташов, – раздался голос итальянца. – Командир приглашает вас на торжественный ужин.

– Бегу и падаю!

– Scusi?

– Непременно буду!

Что ни говори, а ЗА столом ужинать гораздо удобнее, чем НАД столом. Точнее, без стола вообще. Двигатели создавали ничтожную тягу, но ее хватало, чтобы не чувствовать себя младенцем, поминутно упускающим то ложку, то тарелку. Правда, наиболее опытные по привычке фиксировали любой предмет, прежде чем выпустить его из рук.

Пичеррили сотворил нечто умопомрачительное не только по вкусу, но и по названию. Тальятелле с соусом болоньезе – на трезвую голову и не выговоришь. Да и не на совсем трезвую – тоже. Во всяком случае, после той гомеопатической дозы коньяка, что выделил командир в честь праздничка.

Сосредоточенное чавканье вскоре сменилось одобрительным хмыканьем и благодарственным потряхиванием могучего плеча довольного собою повара. Благодушие охватило экипаж «Ареса». Даже предложение Жобана перейти к пище духовной не вызвало протеста. Скорее всего потому, что некоторые вознамерились слегка вздремнуть под органные упражнения француза. Но Жан-Пьер удивил не менее своего итальянского коллеги.

– Маленькое предисловие, месье, – объявил он. – В студенческие времена я близко сошелся с одной русской девушкой…

– Ну-ну, Жан-Пьер, – поощрил его Гивенс, – угости нас love story!

– Как-нибудь в другой раз, – отрезал француз. – Я о другом. Эта девушка замечательно пела и научила меня одной русской песенке. Она утверждала, что это песня студенческой юности ее родителей. Сегодня я ее вспомнил. По-моему, она очень кстати сейчас…

Он начал наигрывать простенькую душещипательную мелодию и запел:

И вправду, кстати, подумал Карташов. Он прислонился к переборке, закрыл глаза, чтобы увидеть лицо Яны, каким оно было в тот вечер… Но вместо нее он увидел непроницаемо-спокойные глаза тайконавта Ху Цзюня, с которым встречался в Пекине на Международном конгрессе по астронавтике в 2018 году.

Китаец ни в какую не хотел уступать место Яне, и Карташов со вздохом выпрямился, невольно бросив взгляд на монитор внешнего обзора, словно мог увидеть в нем вызывающую уважительный трепет громаду «Лодки Тысячелетий», с неслыханной до сих пор скоростью преодолевающую черную лагуну космоса.

– И на Марсе будут яблони цвести, – сказал вдруг Аникеев. – Китайские.

Музыка смолкла. Лирическое и просто хорошее настроение стремительно иссякло.

– Я не сказал вам главного, парни, – продолжал командир «Ареса». – Нам приказано обогнать китайцев. Во что бы то ни стало. Отдохнули, наелись? А теперь думайте. Решение должно быть.

Вот тебе и сюрприз. Удивил командир, нечего сказать. Догоним и перегоним Китай в космосе. Объедем на хромой кобыле…

Чтобы лучше думалось, Карташов закрылся у себя, вынул заветную флешку. С отборными фантазиями. Воткнул в компьютер, пробежал пальцами по сенсорной клавиатуре. Развернул монитор так, чтобы на белую изнанку шторки спроецировалось изображение.

Майкл Уэллан, обложка романа Айзека Азимова «Роботы утренней зари». Безмятежно потягивающийся металлический человек на фоне безмятежного рассвета.