— В каком смысле?

Хочется вернуть ему его саркастичную фразу: «Что, с сообразительностью проблемы?» Но мне еще нужна эта работа.

— Вы не представились, — поясняю я.

— Градов Роман Андреевич.

— Очень приятно, — натягиваю улыбку. — До свидания.

Ухожу, по пути рассматривая дом, в котором мне теперь пахать. Мама дорогая. Здесь с утра до вечера надо убирать, а когда закончишь, есть еще двор. Но я давно хотела на фитнес. А с этой работой он мне не понадобится.

***

— Отец-одиночка со взрослой дочкой? — играет бровями моя подруга Злата, подливая мне в бокал остатки игристого. Так сказать, провожаем мою свободную жизнь. Дальше мы с подругой будем видеться реже. Киваю, откидываясь на диване. — Вдовец?

— Да нет. Вроде жива-здорова его бывшая супруга. Но там, как я поняла, всё сложно. Представляешь, он просил не пускать ее на порог дома, — усмехаюсь.

— Ого, как интересно! А подробности? Обожаю обсуждать чужую личную жизнь. За неимением своей.

— Да какие подробности, меня в них не посвятили, — отмахиваюсь я.

— Но ты держи в курсе, — подмигивает Злата, чокаясь со мной бокалом. — А сколько ему лет?

— Не знаю. Примерно сорок, а может, немного больше.

— Значит, богатый и дочь уже взрослая?

— Типа того.

— Симпатичный? Или на любителя, — снова играет бровями.

— Не знаю, не оценивала его как мужчину, — отмахиваюсь я.

— Ой, да ладно врать. Все мы оцениваем мужиков, даже если не претендуем на них. Колись, — толкает меня в плечо.

— Ну… — задумываясь, кручу бокалом. — Такой…

— О, Сказка, всё ясно. Классный мужик, да? Твои блестящие глаза говорят, что он тебе понравился, — хлопает в ладоши, словно уже выдала меня замуж.

— Мои блестящие глаза говорят о том, что я пьяна. А этот Градов только с виду такой весь харизматичный, брутальный и холёный. Но это всё перекрывается его высокомерностью. Класс людей, который прислугу считает предметом мебели, и дочка его далеко не ушла. Хотя нет, Градов хотя бы видит границы, а его доча, по ходу, нет. Короче, скучно мне не будет, — отмахиваюсь я.

— Ясненько. Так и запишем: козел обыкновенный, — смеется Злата.

— Ты-то как поживаешь, Солнце? — интересуюсь, переводя тему. Солнцем я ее зову не потому, что мы мимишные зайки и общаемся как недалекие подружки. А потому, что Злата у нас Солнцева. Я Сказкина, она Солнцева, мы друг друга нашли.

— Да моя жизнь по-прежнему до безобразия скучна. Ничего нового, — отмахивается она. — Как там Любовь Михайловна поживает?

— Мать, как всегда… ритриты, практики и прочая хрень. В общем, живет в своем выдуманном мире. И ищет мне богатого мужа.

— Хорошее дело. А вдруг найдет?

— Да ну прекрати. Богатые дяденьки либо все уже давно глубоко женаты, либо ищут себе пару под стать своим капиталам. А бедных дурнушек они берут в любовницы. Но и тут я не дотягиваю. Губы не накачены, грудь маленькая. В общем, не соска.

— Фу-у-у, какое сравнение.

— Ну что поделаешь, правда жизни, — выдыхаю я, отставляя бокал.

— Сбегаем еще за бутылочкой? — указывает на мой пустой бокал. — А то маловато будет.

— Э, нет, я пас, мне завтра в шесть утра вставать и чесать драить полы. Там работы немерено. Вот скажи мне, зачем двум людям такой большой дом! Помыл бы Градов в этом доме полы хоть раз, тут же поменял бы его на что-то меньше.

Солнце смеётся, но замирает, когда дверь в мою квартиру вдруг открывается ключом. А я как бы ключи никому не давала, даже матери.

— Кто это? — шепчет мне она, когда мы слышим шорохи в прихожей. Отрицательно кручу головой.

Окатывает паникой. Медленно поднимаюсь с дивана и на цыпочках иду к прихожей. Злата хватает со стола пустую бутылку из-под шампанского и задевает бокал, который со звоном падает на пол, разбиваясь. Подруга резко замахивается, когда в комнату входит мужчина.