Пришлось поднять себя с кровати и тащить сонное тело в душ.

Одеваюсь, собираю волосы, снова клею патчи под глаза, ибо выгляжу словно с похмелья, и иду на кухню.

Сегодня никто не останется в этом доме без завтрака.

На свое удивление встречаю на кухне Егора, который снова в шортах, но без футболки.

Он заправляет кофемашину, что-то напевая, качая головой. И мать моя женщина, мало того, что его разрисованная спина выглядит как картинная галерея, так на ней еще и капельки пота.

И тут мой организм некстати вспоминает, что секса у него не было очень давно. Мои шалости в душе не считаются.

Мне хочется, как вчера Роман Андреевич, нарычать на это тело, чтобы оделся.

— Доброе утро, — привлекаю к себе внимание.

— Привет, — оглядывается он на меня. — Ты какой кофе предпочитаешь?

Мне, конечно, приятно, что он общается со мной как с подругой. Но матерь божья, пусть сначала оденется.

Отворачиваюсь к холодильнику, открывая его, чувствуя, как горят щеки.

— Спасибо, латте, — отвечаю я.

— Что на завтрак? — спрашивает Егор, расхаживая по кухне полуголый. — Я дико голодный после тренировки.

— Кстати, Егор, а что любит Полина? А то боюсь снова приготовить то, что она не ест.

— По секрету, она любит трескать блины со сгущёнкой, а я омлет с овощами, — подмигивает мне.

— Спасибо, — достаю яйца.

Слава богу, этот ходячий тестостерон делает мне кофе и уходит наверх. Я теперь хоть бы соображаю, что делаю.

Ближайший час я в одиночестве осваиваю навык многозадачности. Одной рукой пеку блины, а другой режу овощи на омлет.

Блинчики лежат красивой стопкой, омлет на сковороде. Расставляю на стойке вазочки со сметаной, сгущёнкой и малиновым вареньем. Надеюсь, сегодня барыня Полина Романовна будет довольна.

Пока никого нет, сворачиваю блинчик в трубочку, макаю в сгущенку и с удовольствием откусываю, запивая холодным кофе.

Сгущёнка капает на пальцы, засовываю их в рот, облизывая, и, конечно, в этот самый момент по классике в кухню входит Градов старший в идеально отглаженной голубой рубашке и темно-синем костюме. А я от растерянности так и стою с пальцем во рту.

— Доброе утро, Анастасия, — сдержанно произносит он, поправляя свои очки. Вынимаю пальцы, натягивая улыбку.

— Доброе утро, Роман Андреевич, — быстро мою руки. — Завтрак?

— Да, подавайте, — садится за стойку.

Никак не могу привыкнуть к барским замашкам этой семейки. Киваю.

Омлет, приборы, тосты, блины, всё на стойке. Я реально стараюсь угодить. Но Роману Андреевичу все равно, он смотрит в телефон.

— Какой кофе предпочитаете?

— Латте без сахара, — произносит он, не отрываясь от телефона.

— Всем хай, — в кухню входит Полина и сама идет к кофемашине.

— Не «хай», а доброе утро, — одергивает его отец. — Что на тебе надето? — осматривает дочь.

А на дочери у нас что-то вроде спортивного платья с капюшоном. Всё бы ничего, если бы не длина. Край платья еле прикрывает ее зад.

— Одежда, — фыркает Полина.

— Ничего не забыла надеть? Например, юбку?

— Не начинай, — отмахивается девочка, и идёт к холодильнику, открывая его, под строгим взглядом Градова, который сжимает челюсть. — А что, миндального молока нет? — оглядывается на меня в возмущении.

— Есть обычное.

— Я не пью обычное, — выдает девочка.

— С каких это пор? — вскидывает брови Градов.

— С сегодняшнего дня, — выдает Полина. — Мне нужно миндальное молоко.

— Ты переживаешь его отсутствие, — осаживает ее капризы Градов. — Свои «хотелки» надо вносить в список заранее и обговаривать это с Анастасией.

Девочка поднимает на меня недовольный взгляд. На ее лице всегда февраль.