Дом старый, серийный, построен в конце восьмидесятых, зато район зелёный и обжитой. В планах было подобрать именно крепкую вторичку, чтобы по минимуму вкладываться в косметический ремонт. Их этаж верхний – двенадцатый. Кириллов посмотрел в окно на соседние дома и обернулся к хозяйке, с сомнением кивнув на потолок:

– В дождь не заливает? Крыша не течёт?

– Нет, что вы! Вот сколько жила с бабушкой, ни разу никаких аварийных ситуаций не было. Раза два было, что интернет тормозил, и свет максимум раз в год отключают. Тут все коммуникации с прежних времён, но всё работает, – заверила его Александра.

– А почему продаёте?

– Мне одной места многовато, квартплата в копейку влетает, и с уборкой замучаешься. Да и жених хочет, чтоб мы переехали. Купим что-нибудь поближе к его родне, – чистосердечно заморгала молодая хозяйка. – У меня тут подруги остаются, буду у них ночевать, как приеду бабушку навещать. Она в лечебнице на Левом берегу.

– Помешалась? – наклонил голову Олег.

– Да, совсем сдала Вера Кузьминична. Заговаривалась, даже подралась со мной. Возраст, что поделать. Я приезжаю, лекарства привожу, с врачом на связи постоянно, – вздыхая, с постным видом перечисляла Александра.

«Врёшь, вертихвостка, глазки-то бегают. Вытурила бабулю в больничку, а сама хатку к рукам прибрала. Ох, шустра девка! Но по выписке-то всё чисто, самое главное. Она единственный собственник, бывшая владелица выписана в учреждение, состоит на попечении государства. Рисков никаких. А предложение выгодное!».

Олег сделал ещё круг по опустевшим комнатам, сделал фото на телефон, чтоб послать жене. Самая светлая комнатка – Инне. А та, что на северную сторону, для Галины Петровны. Тёща будет у дочери на глазах, с внучкой рядом, и по хозяйству на подхвате.

«Нет, торговаться не буду, а то начнёт упираться. Она тут мебели и техники оставляет сотни на четыре тысяч, это минимум. Не в моём положении привередничать и воротить нос. Надо брать!».

Им при переезде достанутся встроенные шкафы в коридоре, большой раскладной диван и кресло-кровать в зале, шкаф-купе и книжный стеллаж-стенка, в маленьких комнатах – комоды, тахта относительно новая, есть письменный стол и добротные стулья. Кухонному гарнитуру и чистенькому ремонту не больше трёх лет. Сантехника блестит и действует. Балкон застеклённый, не захламлён. Вообще, редкостные простор и чистота для стариковского жилья. Может быть дело в этих бумажках, что наклеены на всех дверях.

– А это что за перечень? – указал Кириллов на белые листы с надписями, намертво закатанные под термоплёнку.

– Бабушка наклеила. Давно уже. Чтобы не забыть, наверное, – скованно двинула плечами хозяйка, пытаясь изобразить равнодушие. – За порядком следила, сами видите. И в сказки про домовых верила. Может быть, и квартиру не запустила, потому что правила всегда перед глазами.

«Пункт первый. Утром оставлять завтрак для Домовёнка. Пункт второй. Вечером ежедневно выносить мусор на помойку. Пункт третий. Хотя бы одно из окон должно быть ночью открыто», – прочёл Олег аккуратные строки, выведенные округлым крупным почерком, и усмехнулся. – «Не самые бредовые установки, надо признать, в целом-то. Ничего сложного. Разве что на завтрак для домового скорее тараканы соседские сбегутся! Эх, убрать бы эту хрень, да без следов не ободрать, а двери новые, жалко, красивые!».

– Ну, что же, нам это очень подходит. Торговаться и перебирать мне некогда. Давайте согласуем, когда сможем собраться в банке, чтобы всё оформить и подписать.

Кириллов протянул руку Александре, она пожала в ответ. Олег прогнал подальше смутное беспокойство от того, с каким нескрываемым облегчением она вздохнула, обрадовавшись лёгкой продаже.