-А что же вы тогда, Елизавета Семёновна, на девочек органы опеки натравили? Не стыдно вам?

-Да же не знала, что так серьезно будет, - вдруг начинают трястись у неё губы. - Думала, поругаются-поругаются муж с женою то, да сойдутся. А у меня Мышка захворала.

-Мышка? - Переспрашиваю.- При чем тут мышка?

-Кошка. Старая уже таблеток выписали гору. А я с ней вместе, как на пенсию вышла… Лечить надо.

-Подождите, - перевариваю я информацию дозами, - что значит муж с женой помирятся? Вас кто-то попросил написать заявление в органы опеки за деньги?

-Так женщина, - отвечает Елизавета Семёновна и начинает шмыгать носом, - плакала тут. Как мать, говорила, прошу тебя. Невестка задурила. Нужно в дом вернуть… Я ж на неё милицию вызывала. А она не возвращается. Участковый, поди, думает, что я из ума выжила.

Значит, сожительница моя ещё и замужем. Вот как интересно.

-Так… - шумно втягиваю воздух через нос. - Вы знаете что, Елизавета Семёновна, больше денег ни у кого не берите. С кошкой я вам лично помогу. А то лишат женщину материнских прав. Грех этот на ваши плечи ляжет… С этими контрами не шутят.

-Ой, Господи… - крестится старушка. - Да не подумала ж я. И что делать то теперь? А? Ванюш?

-А вы как в опеку жаловались? - Хмурюсь. - Ходили лично?

-Женщина та, что платила, номер телефона оставляла… Сейчас, где-то вот тут на бумажке был.

-Звоните и говорите, что квартирой ошиблись, - говорю жестко. - Что соседи собаку завели, а вы перепутали.

-Да это ж я совсем дурой старой буду… - качает головой Елизавета Семёновна.

-Это тот самый случай, - говорю с нажимом, - когда лучше так. Чем обижать молодую мать. А деньги на кошку через пару часов занесу. Ну, не буду стоять над душой…

Выхожу из квартиры, закрываю за собой дверь и ещё стою несколько секунд, слушая, звонит куда бабулька или нет.

-Алло… Это Елизавета Семёновна, - раздаётся из квартиры.

Смотрю на часы. Восемь утра! Вот это уровень решения вопросов.

В моей квартире продолжается кухонный допрос.Даже не смешно уже…

-А гости у вас бывают часто? - Мучает мелкую инспектор.

-Вчера дядя приходил, - бесхитростно выдаёт Вера…

-Он к вам раньше не приходил?

-Да перестаньте вы, ей Богу! - Вдруг срывает Надежду. - И уходите отсюда вон! Займитесь действительно неблагополучными семьями. Разве не заметно, что мы нормальные?! Что нам с дочкой хорошо? И мужиков никаких я не приглашаю. Мне принадлежит только половина квартиры, а во вторую ненадолго заехал второй хозяин. Все!

Ай молодца! Я испытываю даже момент гордости за свою сожительницу.

-Собственно, - прокашливаясь, захожу в кухню и начинаю теснить опешившую сотрудницу органа опеки к выходу, - я и есть тот мужчина. Подтверждаю, что музыки не слышал, спал сладко и безмятежно. А вас, уважаемая… как вас там?

-Калерия Владимировна…

-Да да, - даже не пытаюсь я повторить, - если вы сейчас же отсюда не выйдите, будет ждать иск за превышение должностных полномочий и профнепригодность к общению с детьми.

-Да что вы себе позволяете? - Взвивается тётка. - Я действую строго по инструкции и с резолюции начальства!

-Не поддержит вас начальство… просто поверьте.

Всовываю ей в руки сумку и буквально выталкиваю на лестничную площадку.

Возвращаюсь на кухню и застаю свою соседку, обессилено сидящей на табуретке посреди погрома. Вера, пользуясь случаем, наяривает из банки клубничное варенье пальцами.

Последовав ее примеру, облизываю палец и плюхаюсь на табуретку.

-Спасибо вам… - шепчет Надя, полнимая на меня глаза. - Я так растерялась. А она как танк - все вверх дном переворачивает…