– Видали? – хвастливо поинтересовался он, демонстрируя нам этот клочок. – Любят меня здесь, чего греха таить! Я в Могильнике привилегированное лицо!

– Ну и зачем тебе это понадобилось? – спросил его Лорд. – С прошлого раза недели не прошло.

– А я подарю его Курильщику, – объяснил Шакал. – Надо же иногда делать людям приятное.

– Ты уверен, что он будет рад? – усомнился Лорд.

– Пусть только попробует не обрадоваться!

Я слушал их, абсолютно не понимая, о чем идет речь. Понял только, что обязательно должен обрадоваться чему-то, что преподнесет мне Табаки. Поэтому, когда он подъехал и всучил мне свою скомканную бумажку, я постарался изобразить радость. Наверное, мне это удалось. Табаки, во всяком случае, остался доволен.

– Курильщик просто счастлив, – сообщил он Лорду. – А ты думал, он не оценит. Плохо же ты разбираешься в людях.

И он рванул на своем Мустанге к выходу, а я спрятал подарок в кулаке и поехал следом.

На площадке, которую называли Предмогильной, я задержался, пытаясь разобрать, что написано в бумажке. Остальные ушли и уехали вперед. То, что я так и не смог прочесть, больше всего смахивало на неряшливо выписанный рецепт. Отчаявшись понять, что в нем написано, я решил, что стоит, наверное, вернуться в Могильник и расспросить Пауков. Может, это что-то вроде Фазаньих привилегий, зачем-то подтвержденных письменно. Но тут рядом воздвигся Черный. Он не стал спрашивать, рад я или не рад. Должно быть, по мне было видно, что я никак не разберусь со своим подарком. Он просто отобрал бумажку и сказал:

– Это направление в изолятор.

Первая мысль была – Черный шутит. Вторая – Табаки устроил мне страшную пакость.

– Так я и знал. Ты не в курсе, – вздохнул Черный. – Слушай, это, конечно, не мое дело, но ты всегда вот так хватаешь, что дают?

Он возвышался надо мной, как башня. Большой. Взрослый. Флегматичный. Будь на его месте любой другой, я решил бы, что это розыгрыш.

– Вообще-то не хватаю, – сказал я. – Табаки уверял, что это подарок.

– Подарки Табаки надо на свет рассматривать, прежде чем берешь их в руки, – посоветовал Черный. – Ладно, в другой раз будь осторожнее. – Он вернул мне бумажку и пошел к лестнице.

– Эй! – окликнул я его в панике, – погоди, Черный!

– Ну? – он остановился, немного недовольный, как будто разговорами я отвлекал его от важных дел.

– Почему Табаки так со мной? Что я ему сделал?

Черный смотрел хмуро, жевал резинку, и думал.

– Почему? Ну, вообще-то, он считает, что это здорово – попасть в Клетку. Что это приятно.

– Что в этом приятного? – возмутился я.

Если верить Фазанам, Клетка была чем-то вроде тюремной одиночки для особо опасных преступников. А в некоторых вопросах я их мнению доверял.

– Что приятного? – манера Черного медленно повторять заданный ему вопрос, человека нетерпеливого могла бы свести с ума. – Ну, понимаешь, там тихо. Никого нет и очень тихо. Звукоизоляция. На самом деле совсем неплохо. Я, например, люблю там бывать.

– Слушай, – заторопился я, – если ты это любишь… Может, я отдам тебе эту бумажку, и ты отправишься в изолятор вместо меня?

Черный покачал головой:

– Не выйдет. Там значится отправка колясника. Можешь поменяться с Лордом. Или с самим Табаки.

Он ушел, оставив меня в растерянности. Всю дорогу до спальни я думал, что делать: смертельно обидеть Шакала или посидеть в изоляторе? По всему выходило, что лучше второе. Перетерпеть немного и забыть об этой истории. Про Табаки я отчего-то твердо знал, что он ничего не забывает и не прощает. Откуда у меня взялась эта уверенность, я не понимал, но, подъезжая к четвертой, твердо решил не отделываться от подарка. Если Табаки уверен, что сделал мне приятное, не стоит его разубеждать.