- Госпожа! - воскликнула незнакомка и Рия ощутила чужие руки на своих плечах. Ее пытались тянуть вверх, пытались затащить обратно на кровать. - Пожалуйста, прекратите! Подождите… Я сейчас кого-нибудь позову…
Чужая хватка ослабла и Рия наконец смогла выдохнуть, будто только что освободилась от многолетних оков. Мутная пелена спала с ее глаз и девушка затравленно огляделась, словно оказалась в звериной клетке, из которой до этого момента просто не было выхода. Комната, в которой она находилась, не была похожа на одну из спален дома утех. Широкая, с обилием дорогой мебели и большим, двустворчатым окном. Стены, украшенные причудливыми картинами, чистый потолок и блестящий пол… И пахло здесь, как-то по особенному… Никакого табачного дыма и едких ароматов женского парфюма - лишь ночной воздух, настойчиво врывающийся порывами игривого ветра сквозь приоткрытую оконную створку.
Тяжело дыша, Рия попыталась подняться на ноги. С огромным трудом, но ей это удалось и теперь, придерживаясь одной рукой о край кровати, девушка попыталась сделать пару неосторожных шагов по направлению к открытой двери. Ей хотелось вырваться, хотелось сбежать, лишь бы не быть запертой в четырех стенах…
Преодолевая дикое головокружение и дрожь в ногах, девушка прошла короткое, и в то же время невыносимо огромное расстояние до двери. Теперь ей оставалось выйти в коридор и осмотреться. Девушке уже слабо верилось в то, что она по-прежнему находится в борделе Эйласа и теперь она желала убедиться в этом лично.
Передвигаясь на ощупь, крепко опираясь о стены, девушке удалось выбраться в коридор. Это место сильно отличалась от тех, пропахших алкоголем коридоров борделя. Никаких обшарпанных стен, никакого пола, истоптанного сотнями парг ног, никаких раздетых девиц у каждой двери, призывно хохочущих, чтобы привлечь внимание очередного клиента. Однако радость победы не оказалась столь долгой. Откуда-то снизу послышались быстрые шаги не одного, и даже не двух человек. За ней кто-то шел… Рия судорожно огляделась, будто из последних сил пыталась найти спасительное, укромное место, до последнего надеясь спрятаться от той незнакомой девушки и тех, кого она теперь вела за собой.
- Госпожа! - донеслось словно отовсюду разом. - Куда же вы?
Обеспокоенный девичий голос заставил Рию сдаться. Она даже не повернула головы, рухнув на колени скорее не от бессилья, а от нахлынувшей безысходности. Куда на этот раз завела ее судьба? Для чего кидает из стороны в сторону, заставляя ощущать Рию чужой везде, где бы она ни оказалась.
- Зачем вы встали? - внезапно, мужские руки подхватили девушку, отрывая от ледяной поверхности пола. Ни капли упрека в голосе - лишь бескрайнее беспокойство. - Вам же сказали, что лучше будет отлежаться и набраться сил. Вы слишком слабы, чтобы гулять в одиночестве…
Она машинально обвила руки вокруг чужой шеи. Запах незнакомца, такой же свежий и морозный, какой она ощущала в своем бреду… Но это не Эйлас…
Хватило всего краткого мига, чтобы поднять свой взгляд и понять, насколько близко она находится к чужому лицу. Одно маленькое, совершенно незначительное воспоминание разорвало ее голову. Она встречалась с этим человеком однажды…
- Вы… - слабый шелест сорвался с ее губ прежде, чем она вновь канула в небытие.
Его пустой взгляд был прикован к раскрытому конверту, из которого выглядывало недочитанное письмо, что было подобно ненавистному бельму на глазу. Ответ на запрос, отправленный в магистрат практически сразу же после случившегося. Он предполагал, что ничего не добьется, оббивая пороги власти, однако до последнего надеялся, что это принесет хотя бы минимальный результат. Но все было глухо, пусто и казалось бессмысленным. Доктор, который должен был прибыть в бордель по настоянию достопочтенной верхушки, так и не доехал до Дома Утех - единственное, что ему удалось узнать… Эйлас даже не стал вдаваться в подробности, по какой причине это произошло. Нет, ему было важно другое. Почему именно Кукла? Почему все случилось именно в его отсутствие, будто давно кем-то спланированный акт? Абсурдные мысли о том, что все это могло вестись под руководством самой девчонки, слишком сильно душили его, не давали ясно думать. Однако, он не отрицал, что за кротостью и видимой слабостью, могло скрываться нечто более изощренное и коварное…