Корабль обогнул систему колец и остановился рядом с «Лентяем» и «Серебряными крыльями зари». Вместе они образовывали почти равносторонний треугольник, центры их масс разделяло не более тысячи километров. Корабль Лихниса напоминал параллелограмм в стиле ар-деко, мой – безголового хромированного лебедя, который поднял крылья, словно ухаживая за самкой.

– Что дальше? – спросила я.

– Скоро увидим. Думаю, у Атешги, кем бы он ни был, с гостями в последнее время негусто. Вряд ли он захочет испытывать наше терпение.

Я коснулась виска, пронзенная дрожью дурного предчувствия:

– «Серебряные крылья» только что были просканированы сенсорами глубокого проникновения.

– В атаку! – заверещал доктор Менинкс. – Что мешкаете? Атакуйте его немедленно!

– «Лентяй» запрашивает разрешение на имаго-связь! – проговорил Лихнис.

– Мы ничем не рискуем, – заверила я.

Перед нами возникла фигура в капюшоне. Она просвечивала насквозь и мерцала, точно внушая нам: это проекция, а не живое существо. Глубокий голос смодулировали так, что он звучал словно через примитивное переговорное устройство.

– «Лентяй» и «Серебряные крылья зари», изложите цель своего прилета, – проговорило имаго на диалекте Языка, единственного кандидата на универсальный язык общения космических странников.

– Я ищу постчеловека по имени Атешга, – начал Лихнис на трансе, внутреннем языке Союза Линий, рассчитывая, что «Лентяй» переведет на Язык. Вообще-то, Языком Лихнис владеет не хуже моего, но предпочитает напрягать корабль, а не напрягаться сам.

– Спрашиваю еще раз: зачем вы здесь? Зачем прилетели в нашу систему?

– Мне нужен новый корабль, – ответил Лихнис. – Мне дали понять, что здесь я его найду.

Мерцающая фигура была облачена в темно-красный плащ с древними электросхемами, вышитыми тонкой серебристой нитью; руки со сцепленными замком пальцами незнакомец прятал в длинных рукавах, глубокий капюшон скрывал лицо.

– Корабль? – переспросил он, словно Лихнис говорил о чем-то неприличном. – Странник, зачем тебе корабль?

– Мой уже староват.

Я чувствовала, как из-под капюшона меня буравит нечеловечески проницательный взгляд.

– Странник, много кораблей ты здесь видишь?

– Нет, глаза они мне не мозолят.

– Значит, ты понимаешь, что попал не туда?

– Да, только моя космотека говорит об обратном, – заявил Лихнис. – Не вынырни вы из глубин этой юпитероподобной планеты, я поверил бы, что данные ошибочны, однако вы здесь, а таких совпадений не бывает. Я ведь с Атешгой беседую?

– А что твоя космотека говорит об Атешге?

– Очень мало. Мол, у него хорошие цены и большой выбор подержанных кораблей. Впрочем, если Атешга впрямь торгует кораблями, этой информации мне достаточно.

Атешга поднял руки, обнажив тонкие белые запястья, необычно сочлененные прутики-пальцы с обсидиановыми ногтями, и откинул капюшон. Лицо его напоминало отвратительную маску – впалые щеки, обтянутые белым пергаментом кожи. Прибавьте к этому глубоко посаженные глаза и зубы, похожие на осколки кроваво-красного стекла, как попало воткнутые в десны.

– Может, корабли у меня и найдутся.

Лихнис взглянул на меня и только потом спросил:

– Покажете?

– За мной! Покажу, что сейчас есть.

– Я не доверяю этому существу! – заверещал доктор Менинкс. – Увезите меня отсюда немедленно!

Меня словно током ударило: вспомнилось предостережение мистера Небьюли.

– Лихнис, а если сперва подумать… – начала я.

Поворот – и корабль Атешги понесся к газовому гиганту. Причудливые частицы вихрем устремились следом, а искаженное, взбаламученное пространство-время вернулось в нормальное русло. Звезды и одна сторона кольчатого пояса планеты помутнели, словно залитые грязной водой.