– Дал ему шанс. – Госпожа Фицсиммонс покачала головой. – Страшно подумать, что с ним теперь станется.

– То есть вы не представляете, где его можно найти?

– Мне жаль, господин Холмс, что вы впустую потратили время. У нас нет возможностей искать мальчиков, которые решили от нас уйти, и, по правде говоря, какой смысл их искать? «Ты оставил меня, поэтому и я от тебя ухожу». Можно узнать, чему же такому он был свидетелем и почему для вас так важно его найти?

– Мы полагаем, что ему угрожает опасность.

– Опасность угрожает всем беспризорникам. – Фицсиммонс хлопнул в ладоши, словно его озарило. – А не поговорить ли вам с кем-то из его бывших одноклассников? Всегда есть вероятность, что кому-то из них он сказал то, что предпочел скрыть от нас. Идемте – у меня будет возможность показать вам нашу школу и чуть больше рассказать о нашей работе.

– Это очень любезно с вашей стороны, господин Фицсиммонс.

– Я покажу вам школу с превеликим удовольствием.

Мы вышли из кабинета. Госпожа Фицсиммонс осталась в своем углу и снова погрузилась в чтение объемистого тома.

– Пожалуйста, простите мою жену, – пробормотал его преподобие Фицсиммонс. – Она может показаться вам чересчур строгой, но, уверяю вас, эти мальчишки – смысл всей ее жизни. Она учит их богословию, помогает со стиркой, ухаживает за ними, когда они нездоровы.

– Своих детей у вас нет? – спросил я.

– Возможно, я неясно выразился, доктор Ватсон. У нас тридцать своих детей, и ко всем мы относимся так, будто они – наша плоть и кровь.

Он провел нас по длинному коридору, который я заметил ранее, и мы оказались в комнате, где сильно пахло кожей и новой пенькой. Восемь или девять мальчиков, чистеньких, ухоженных, в передниках, внимательно смотрели на пару обуви, что лежала перед каждым, а за ними наблюдал открывший нам дверь господин Воспер. При нашем появлении все они поднялись и застыли в уважительном молчании, но Фицсиммонс весело махнул им рукой.

– Садитесь, ребята! Садитесь! К нам приехал господин Шерлок Холмс из Лондона. Давайте покажем ему, как мы умеем трудиться. – (Мальчики тут же принялись за работу.) – Все в порядке, господин Воспер?

– Разумеется, сэр.

– Отлично! Отлично! – Он просто лучился счастьем. – Им еще два часа работать, потом час досуга перед чаем. Наш день заканчивается в восемь часов молитвой, а потом – спать.

Фицсиммонс снова двинулся вперед, семеня короткими ножками. На сей раз он провел нас наверх, где располагалась общая спальня, слегка спартанская, но, несомненно, чистая и наполненная воздухом, кровати стояли, словно солдаты в строю, в нескольких футах друг от друга. Нам показали кухню, столовую, мастерскую и, наконец, класс, где шел урок. Квадратная комната, в углу печка, на одной стене – классная доска, на другой – украшенная вышивкой первая строчка кого-то псалма. На полках аккуратно стояли книги, а также счеты и всякая всячина – сосновые шишки, камни, кости животных, собранные, видимо, во время экскурсий. Молодой человек что-то писал в тетрадке, а двенадцатилетний паренек, выполняя задание учителя, читал одноклассникам отрывок из видавшей виды Библии. Едва мы вошли, мальчик прекратил чтение. В три ряда сидели пятнадцать учеников и внимательно слушали – они уважительно поднялись и повернули в нашу сторону бледные и серьезные лица.

– Садитесь, пожалуйста! – воскликнул его преподобие. – Извините, что прервали урок, господин Викс. Гарри, ты читал из книги Иова? «Нагим я вышел из чрева матери, нагим и вернусь…»

– Да, сэр.

– Очень хорошо. Прекрасный выбор текста. – Он сделал жест в направлении учителя, который продолжал сидеть. Это был тридцатилетний брюнет, лицо странное, слегка вывернутое, спутанные волосы беспорядочно свалены на одну сторону. – Это Роберт Викс, выпускник Баллиол-колледжа. Господин Викс делал весьма успешную карьеру в городе, но решил на год перебраться к нам – помочь тем, кто не так удачлив, как он сам. Вы помните Росса, господин Викс?