– Я не противник права голоса для женщин. Но не приемлю средств, которыми воинствующие суфражистки пытаются добиться своих целей. Своими насильственными действиями они только настраивают людей против себя, теряя их последние симпатии.

– Иногда мне кажется, что есть вещи, которые можно осуществить только с помощью насилия, – сказала Фрэнсис. – Пока женщины выдвигают свои требования в вежливой и дружелюбной форме, их никто не слушает. И только если они кричат и бьют оконные стекла, их замечают.

Они почти подошли к дому. Джон все время держал Фрэнсис за руку. Теперь он отпустил ее, взял ее лицо обеими руками и поцеловал в лоб. Потом отступил на шаг.

– Ты высказываешь опасные мысли, – сказал он. – Тебе не следует переживать по каждому поводу, Фрэнсис.

Она промолчала. Джон смотрел на нее, испытывая острое чувство тревоги. Несколько лет спустя он рассказал ей, что в тот момент им овладело такое сильное предчувствие надвигающейся беды, что его стало трясти от холода, несмотря на жаркую погоду. У него было ощущение, что разбилось нечто драгоценное, что принадлежало им обоим. Джон еще ничего не знал о войне, которая начнется через четыре года, о той бездне, в которую она увлечет их обоих, но осознавал, что их ждут тяжелые времена. Он сказал, что в тот вечер у него возникло чувство, что Фрэнсис своим нежеланием выйти за него замуж упустила рай, который они вместе могли бы обрести. И признался, что на самом деле никогда не мог простить ее.

– Но зачем тебе нужно в Лондон? – спрашивала Морин уже в третий раз.

Она выглядела растерянной и испуганной. На ней была одежда черного цвета, так как семья только что вернулась в Уэстхилл с церемонии похорон Артура Ли. В столовой Фрэнсис сообщила родителям, что она решила на некоторое время уехать в Лондон.

– Что же ты собираешься там делать? – спросил Чарльз. – Ты ведь не можешь просто куда-то поехать и не иметь представления, чем будешь там заниматься!

– Я подумала, что могла бы жить у тети Маргарет. И просто знакомиться с Лондоном.

– Мне кажется, что это довольно опасно для молодой девушки, – ответила Морин. – Лондон – как другой мир по сравнению с Дейл-Ли и даже с Ричмондом. Ты к этому не привыкла.

– Вот поэтому я и хочу туда поехать. Сколько мне еще киснуть в деревне?

– Ты могла бы подолгу жить в Лондоне, если б вышла замуж за Джона Ли, – неосторожно сказала Морин. – Но тогда ты была бы по меньшей мере…

Фрэнсис посмотрела на мать проницательным взглядом.

– Откуда же ты это знаешь?

– Одна из горничных в Дейлвью намекнула. Очевидно, между Джоном и его матерью возник конфликт, в ходе которого он сказал ей, что предложил тебе выйти за него замуж и что ты ему отказала.

– Я чего-то не знаю? – удивленно спросил Чарльз.

– Джон сделал Фрэнсис предложение, а она ответила ему отказом, – повторила Морин.

– Я сказала, что именно сейчас не могу выйти за него замуж. В смысле, немедленно.

– Сейчас ты не могла бы выйти за него в любом случае, из-за траура по Артуру Ли. Но у тебя была бы возможность свыкнуться с этой мыслью.

– Я хочу поехать в Лондон, – настаивала Фрэнсис. – И в данный момент не желаю строить никаких иных планов.

У Морин был озабоченный взгляд.

– Такие мужчины, как Джон Ли, не будут ждать тебя вечно. Если ты станешь слишком долго раздумывать, какая-нибудь другая женщина уведет его у тебя из-под носа.

– Но, кроме Джона Ли, на свете есть еще и другие мужчины, – вмешался Чарльз, – Фрэнсис получит еще немало предложений.

– Но она любит Джона. Сейчас она ломается, но если потом будет слишком поздно, нам придется пережить драму, – уверяла Морин.