– Давай без вульгарностей, – я расправил плечи и дёрнул за полы плаща. – Простите, что вот так вот всё внезапно. Но, думаю, трезвая наследница Рижских будет смотреться на банкете лучше, чем выпившая.

– Трезвая? – Агат, не веря, посмотрел на сестру. – Наки?

– Хм, – она на мгновение задумалась. – Жарковато здесь стало. Но да, Ростов прав, я как-то резко… – цокнула языком и вздохнула. – Прости, братишка. Нервы.

– Всё нормально, – он положил ладонь на её плечо и обратился ко мне: – Что ты ей дал?

– Эликсир трезвости, – усмехнулся в ответ. – Есть у меня такая волшебная штука. Может выводить алкоголь за раз.

«Была, – злилась Тень. – Ты так скоро всё потратишь. Ржевский не для этого с тобой делился».

Не для этого, – согласился я. – Он отдал мне лекарство, чтобы я нашёл формулу, что у меня и получилось. И Семёныч уже работает над новой порцией. Так что повторюсь – умолкни.

– Так, мне надо в душ, – заявила девушка. – А то чувствую себя, словно утка в масле.

Но в этот момент по лестнице уже спускался хозяин поместья. И выглядел он… ну, не впечатляюще, но всё же вызывал уважение. Высокий мужчина с короткими смоляными волосами. Лишь на висках пробивалась лёгкая седина. Чуть раскосые глаза, как и у детей, скрыты за прямоугольными очками. Строгий костюм, но на лице приветливая улыбка.

– Друзья мои! – радостно начал он, подняв бокал. – Я безмерно благодарен, что вы смогли вырваться на сегодняшний вечер. И тут заметил меня. – О, Владислав Ростов. Вот уж кому я, действительно, очень признателен за визит.

Стоило ему это произнести, как по залу пронеслись недовольные шепотки, а какая-то парочка и вовсе покинула поместье. Да уж, акцентируя на мне всё внимание, Рижский может потерять уважение других аристо. Вот зачем ему это?

Тем временем хозяин спустился и подошёл к нашей троице.

– Николай Степанович Рижский, – он протянул руку всё с той же улыбкой. – Но, уверен, мои дети тебе уже многое рассказали.

Даже слишком. Вот только имя забыли назвать.

«Человек, ему что-то от тебя нужно».

Знаю. Либо есть другой вариант. Он хочет посмеяться надо мной, прилюдно унизить. Или же использовать в каких-то других целях, к примеру, как гладиатора в подземелье Юдовой.

– Это большая честь для меня, – я пожал его ладонь и чуть поклонился. – Никогда не думал, что кто-то из влиятельных Домов решится позвать такого, как я. Презренного Ростова.

И вновь послышались приглушённые смешки. Но они тут же затихли, стоило Рижскому заговорить.

– Время меняется, Влад, – его улыбка стала больше походить на хищный оскал. Но в то же время я не чувствовал от него зла. Наоборот, его эмоции больше походили на интерес и нетерпение.

«Будь начеку!»

Всегда.

– Чуть позже у нас будет весьма занятный разговор, – тихо произнёс он и обернулся к гостям. – Друзья, я думаю, что пришла пора менять своё мнение насчёт сего молодого человека. Он остался сиротой, один в этом жестоком мире. Так будем же милосердны и зароем топор войны. Разве потомки виноваты в том, что совершили их предки много десятилетий назад?!

Как ни странно, но никто не произнёс ни слова. Да, новая волна шёпота. Местами даже одобрительного. Но в открытую никто не высказался. Видимо, я погорячился, считая присутствующих крупными шишками. Они боялись Рижского, а ведь он не такой и крутой со своими соболями.

А вот его речь о моих родителях и о милости мне совсем не понравилась. Конечно, всем на меня плевать и это вряд ли скоро изменится. Но напоказ можно сыграть добродушного человека, который решил «открыть своё сердце» бедному мальчонке, как это сделал Рижский. И теперь, если я соглашусь на какие-то его условия, то получится, что он становится моим покровителем. А если откажусь, то я отмахиваюсь от протянутой руки помощи.