Закончив фразу, он почти незаметно шевельнул сложенными крыльями, будто силясь их расправить после долгого заточения. Однако этого почему-то не произошло. Только несколько больших пылинок, прилипших к кончикам его перьев, медленно закружили во влажном воздухе.

– Почему же вы не покинули этот крюк? – произнес мальчик, уже почти оправившись от изумления. – Зачем продолжаете висеть на нем?

– Юный сэр, я всего лишь чучело, – невозмутимо прокаркала птица. – Когда-то давно, в былые времена, я располагался на удобной, отполированной до блеска полке в настенном шкафу, где было полным-полно таких же пыльных чучел, как и я. Но затем, одной ненастной ночью, меня схватили и принесли в сей дом. С тех пор мои дни пролетали один за другим на этой самой стене. Пока какое-то время назад на меня, помимо всего прочего, не набросили смятый котелок.

– Это ужасно, – искренне посочувствовал мальчик. – Зачем же вас похитили, если бросили напрасно пылиться в коридоре на стене?

– На самом деле, я был изрядно запылен и до похищения, – уточнило чучело, сверкая черными глазами. – Позвольте представиться, юный сэр: при набивке чучельник нарек меня Пыльным Вороном. А как ваше имя?

– Джек, – вежливо ответил мальчик. – Меня зовут Джек.

И тут же громко чихнул. Поскольку учтивый Пыльный Ворон, очевидно, безуспешно попытался протянуть новому другу свое одеревеневшее крыло, отчего с его перьев во все стороны снова посыпались бархатистые крупинки слежавшейся пыли.

– О, простите меня, юный Джек, – поспешил прокаркать ворон. – Я должен был сразу предупредить вас о том, что меня набили книжной пылью, а не древесными опилками. Надеюсь, это не доставляет вам особых неудобств?

Мальчик покачал головой, с трудом сдерживаясь, чтобы не чихнуть еще раз. В его носу противно пощипывало от всей той трухи, что он успел вдохнуть. Кроме того, она кружила вокруг птичьего чучела будто рой навязчивой мошкары, то и дело упархивая в сторону мальчика и забираясь в его ноздри.

– Вовсе нет, – солгал он. – Не переживайте об этом, мистер Пыльный Ворон. Я очень рад нашей встрече…

И, не сумев сдержаться, Джек еще раз оглушительно чихнул.

Пыльный Ворон озадаченно сощурил эбонитовые глаза и встревоженно прокаркал:

– Я постараюсь не шевелиться, юный Джек.

– Не стоит, – отмахнулся мальчик. – Я в полном порядке!

Чучело смерило своего собеседника пронзительным взглядом, немного помолчало и уверенно добавило:

– Все же, для вашего здоровья будет куда полезнее, если вы не станете вдыхать столько книжной пыли. Я ведь все равно давно мертв, юный Джек. И вполне могу обходиться без движения многие-многие годы.

Мальчик лишь согласно кивнул в ответ.

«Должно быть, это ужасно тоскливо проводить свою жизнь вот так – оставаясь на ледяной отсыревшей стене в полном одиночестве. Да еще и когда на тебя сверху кто-то набросил свою старую шляпу», – размышлял он про себя.

Джеку стало жаль пыльное птичье чучело. Он представил себе, каково здесь, в этих одиноких коридорах, по ночам. Когда каменный особняк застывает в полночном оцепенении и вокруг нет ни души. Высокие узкие окна снаружи скребут голые колючие ветки, повсюду расползаются мрачные тени, порожденные свечными огарками, а издали доносится приглушенное уханье совы.

Сердце мальчика сжалось от неясной тоски. Если бы его когда-нибудь постигла подобная участь, он бы предпочел умереть.

Вот только мог ли умереть Пыльный Ворон?

Если ты и так давно мертв и превратился в чучело, набитое книжной пылью, то все, что ждет тебя впереди – это бесконечные столетия пустоты, проносящиеся одно за другим, как станции за окнами полупустого вагона поезда.