Она не сразу сообразила, что кровью и илом она измазала рельеф с двумя безмятежными фэйками, что услаждали себя игрой на инструментах, напоминавших лютню. Мысленно попросив прощения у фэек и давно умершего мастера, создававшего изображения, она пошла дальше. И шла. И шла.

– Руки у тебя до сих пор не зажили, – сказал ей на следующий день Азриель.

Трудно сказать, был ли это следующий день и как вообще текло время в этой темноте, где ничто не указывало на смену дня и ночи. Все трое проспали несколько часов. Брайс спала чутко, слыша падение каждой капли с потолка и каждый шорох окрест, не говоря уже о дыхании своих спутников.

Она знала, что они пристально следят за каждым ее движением.

Наскоро перекусив, они продолжили путь. И вот Азриель учуял запах крови, капающей из незаживших ран на руках Брайс.

Слова Азриеля заставили Несту остановиться. Она подошла к Брайс и протянула руку. Брайс показала ей израненные ладони.

– Может, что-то в воде? – тихо поделилась своей догадкой Неста.

– Но колени у нее зажили, – так же тихо ответил Азриель.

Брайс не хотелось думать о том, как он узнал про ее колени. Она вперилась в свои ладони, где помимо крови оставалась грязь.

– Может, это моя магия здесь так действует? Тогда понятно, почему звезда ведет себя как… навигатор.

Она произнесла чужие для этого мира слова на понятном ее спутникам языке. Вряд ли они поняли смысл, однако допытываться не стали. Азриель задал ей совсем другой вопрос:

– Быстро ли у тебя заживают раны?

Он потянулся к ее руке. Звездный свет озарил золотистую кожу его рук… покрытых шрамами. Казалось, на запястьях Азриеля не было даже крошечного участка кожи, свободного от шрамов.

Меч и кинжал, вновь оказавшись вблизи нее, начали свою песню. В ушах и животе вновь появилось тянущее ощущение.

У Азриеля опять дернулись крылья.

Заглушая зов оружия, Брайс сказала спутникам:

– Поскольку я наполовину человек, я привыкла, что мои порезы заживают медленнее. Но с тех пор как я совершила Нырок, заживление проходило с обычной для ваниров скоростью.

Должно быть, Ризанд просветил Несту и насчет Нырка, поскольку вопросов она не задавала и лишь сказала:

– Может, причина в том, что твоя магическая сила слишком долго восстанавливается.

– Еще раз говорю: колени у нее полностью зажили, – напомнил Азриель.

Толстые шрамы покрывали и его пальцы. Что или кто так жестоко обошелся с ним? Брайс сознавала, что каждое сведение о себе показывает ее уязвимые стороны, но не удержалась.

– Тот, кто меня зачал… наказывал моего брата ожогами. У него тоже остались шрамы.

Рунн умело прятал их под татуировками. Об этом Брайс узнала незадолго до путешествия сюда. Тогда ей было не до раздумий о том, сколько боли и страданий принесло ему отцовское «воспитание».

Азриель молча выпустил ее руку из своих и отошел подальше. Тянущее ощущение в животе и ушах Брайс пропало. Может, мучения Азриеля от соседства с оружием и продолжались. Вида он не показывал. Лишь махнул рукой, показывая, что пора идти дальше, и двинулся впереди. Брайс взглянула на него и пошла следом, испытывая непонятную тяжесть на сердце.

Неста на этот раз держалась поближе к Брайс.

– Сочувствую твоему брату, – тихо сказала она. – Досталось ему.

Эти слова почему-то придали Брайс уверенности и сосредоточенности.

– Я постараюсь, чтобы папаша однажды заплатил за это.

– Хорошо, – только и ответила Неста. – Правильно.

– Расскажите мне о дагланах, – попросила Брайс.

Эхо громко повторило ее слова там, где они устроили очередной привал. Над ее головой застыли в танце три каменные фэйки. В воздухе ощутимо пахло кровью Брайс. Раны на ее руках продолжали кровоточить, не желая затягиваться. Ничего тревожного, только легкая досада при каждом взгляде на выступающие капельки.