– Да.

Все четверо с непроницаемыми лицами уставились на Брайс. Кто из них ударит первым? Четверо против одной – живой ей отсюда не выбраться.

– Риз, что ты хочешь с ней сделать? – тихо спросила Амрена.

Брайс стиснула зубы. Даже если ее шанс победить равен нулю, Хела с два она покорно примет смерть. Она будет сражаться всем, чем может.

Неста дернула подбородком в сторону Брайс. Жест был отстраненным и высокомерным.

– Можешь сражаться с нами, но тебе не победить.

Плевать на них. Брайс выдержала взгляд Несты. Ее воля превратилась в сверкающий стальной меч.

– Попробуй дотронуться до моей татуировки и узнаешь, почему астерии так отчаянно хотели моей смерти.

Брайс тут же пожалела об этом ответе. Рука Азриеля скользнула к кинжалу на боку. Однако Неста приблизилась к ней: слова Брайс ее не впечатлили и не вызвали страха.

– Что это? – Неста указала на спину Брайс. – Как эти письмена на твоей коже оказались… Сотворенными?

– Я не могу ответить на вопрос, пока ты не объяснишь, что это за хрень такая – Сотворенное.

– Не говори ей ничего, – предупредила Несту Амрена. Миниатюрная женщина указала на дверь. – Ты сделала свое дело и сообщила то, что нам нужно было узнать. Увидимся потом.

По сути, Несту прогоняли, но она лишь вскинула брови, взглянула на Брайс и жестко улыбнулась:

– Посоветую тебе не упрямиться и проявить сговорчивость. Это в твоих же интересах.

– Они мне тоже это советовали, – ответила Брайс.

Сжав пальцы, она засунула кулаки себе под бедра, дабы удержать руки от каких-либо глупостей.

Неста заметила ее движения, и глаза воительницы изумленно блеснули.

– Нашей… гостье нужно отдохнуть, – сказал Ризанд и изящной походкой проследовал к двери.

Получив приказ, Амрена и Азриель двинулись следом. Неста выходила последней, еще раз взглянув на Брайс – дерзко и вызывающе.

Спохватившись, Брайс окликнула Азриеля, когда тот уже находился на пороге:

– Меч. Где он?

– В надежном месте, – обернувшись, ответил крылатый воин.

Его ледяной взгляд Брайс встретила своим, не менее ледяным. Рунн всегда считал, что это выражение лица почти целиком унаследовано ею от их отца. Мир очень редко видел ее с таким лицом.

– Это мой меч. Я хочу, чтобы его мне вернули.

Уголки рта Азриеля слегка изогнулись.

– Тогда дай нам веский повод это сделать.

Время тянулось. Через равные промежутки перед ней появлялись подносы с едой: хлеб, говяжье жаркое (или то, что она принимала за говяжье жаркое), твердый сыр. Еда как на Мидгарде.

Даже травы были знакомыми. Может, здешние фэйцы и принесли их на Мидгард? Или чабрец и розмарин встречаются в разных мирах Вселенной?

Могло быть и так: астерии принесли эти травы со своей родины и насадили на всех завоеванных планетах.

Брайс сознавала: глупо раздумывать сейчас о каких-то приправах. Ей нужно ломать голову над более серьезными вещами, нежели межгалактический огород. Но она быстро потеряла интерес к еде, а думать о чем-то другом было выше ее сил.

К ней никто не приходил. Брайс развлекалась тем, что вылавливала горошины из подливы к жаркому и бросала их в решетку, потом считала, за сколько секунд очередная горошина долетит до низа. Тогда раздовался негромкий звук, что-то вроде «плинк», а затем слышались шипение и рычание существ, обитавших там.

Ей не хотелось знать, кто они такие. Воображение рисовало ей разных чудищ, и у всех были острые зубы и непомерный аппетит.

Она попыталась открыть дверь, но только один раз. Дверь была не заперта, но сразу за порогом начиналась непроницаемая стена из черной ночи, скрывавшая коридор и не дававшая ни выйти, ни войти. Брайс пробовала пробить стену звездным светом, но даже он тускнел, погружаясь в эту темноту.