– Вам куда? – протрещал он в домофон.

– Не знаю, – ответил Тоби. – Мне нужна Джоанна Фиш.

Мужчина наморщил лоб и стал что-то выискивать на своем мониторе.

– Фиш? – повторил он в конце концов.

– Да. Джоанна Фиш. Она пришла около пяти минут назад. Блондинка в розовом, – уточнил Тоби.

– Ах, эта. Точно. Значит, в «Тиарэллу», – сказал человек за стойкой.

– В «Тиарэллу». Конечно. Спасибо, – ответил Тоби, кивнув для верности.

– Последний звонок внизу.

– Так. Спасибо.

Тоби натянуто улыбнулся и показал некое подобие ободряющего жеста. А потом, что привело мужчину за стойкой в некоторое замешательство, зашагал прочь от здания. А все было просто. Тоби специально проследил за Джоанной в надежде раскрыть нечто шокирующее, что красноречиво свидетельствовало бы о ее натуре. И все, что он обнаружил – то, что Джоанна работает в офисе. В Вест-Энде. Так же, как миллионы других. Всего лишь.

Он вздохнул и направился к улице Оксфорд-серкус.

На прошлой неделе Лия обошла множество адресов в поисках жилья. Она успела увидеть и ванную с плесенью на коврике, и кухню, где на полочке стояла клетка с домашней крысой, и спальню без окон. Она встретилась с мужчиной, чьи кроссовки воняли так сильно, что их можно было учуять аж от самой входной двери, с женщиной, которая, судя по всему, только что сделала подтяжку лица, и с парнем, у которого было целых пять чихуа-хуа. В одном из домов требования были следующими: телевизор можно смотреть только до девяти, вечером в пятницу нельзя уходить из дома, а в «общих помещениях» запрещается пить алкогольные напитки. К тому же закономерность заключалась в следующем: если комната была хорошая, то сосед – ужасным; а если была ужасной комната, то сосед – еще хуже.

Вернувшись домой с очередного осмотра – грязная и мрачная квартира на цокольном этаже на Хорнси-лейн, хозяина которой звали Вилли, – Лия позвонила Амитабху. Отчасти потому, что скучала и хотела услышать его голос, но в основном потому, что оказалась в подобном положении именно из-за него.

– Привет! Это я.

В трубке с мгновение помолчали, а затем оттуда раздалось:

– Здравствуй.

– Как дела? – спросила Лия, стягивая со ступни кроссовку.

– Хорошо, – ответил Амитабх. – У меня все хорошо. А у тебя как дела?

– Дерьмово. На самом деле, – ответила она.

– Ох. – Лия услышала, как Амитабх сел, по-видимому, на кровать. Она могла представить, как он поглаживает подбородок – так он делал всегда, когда ему было неловко.

– Да. Вся эта погоня за жильем – сущий кошмар. Я слишком стара, чтобы делить комнату или квартиру с кем-то еще. Слишком заскорузла. Боюсь, я могу жить только одна, – рассказала Лия.

Амитабх вздохнул.

– Почему бы тебе не купить квартиру?

– Потому что, – ответила Лия сердито – этот разговор повторялся уже в миллионный раз, – на моем счету в банке сто два фунта, и когда я в последний раз узнавала, сколько стоит квартира в Лондоне, стоила она несколько дороже.

– Но ты ведь можешь взять ипотеку, – сказал Амитабх. – Они сейчас снова предлагают сто процентов. Иногда даже сто десять.

– Ммм… Какая прекрасная мысль, – без энтузиазма ответила Лия. – На всю оставшуюся жизнь связаться с ипотекой, которую никогда не смогу выплатить, потому что работаю управляющей в магазине. И, конечно, никогда из этой новой квартиры не выходить – потому что просто не смогу себе этого позволить.

Амитабх вздохнул.

– А знаешь, это ведь ты во всем виноват. Во всем, – с горечью произнесла Лия.

Он снова вздохнул.

– И о чем ты только думал, а? Нет, правда?

– Я не думал. Я просто… жил. Представь себе, – ответил Амитабх.