Мы поженились спустя полгода. А спустя еще полгода родилась Мэгги.

– Ты хочешь официально окрестить это место сейчас или завтра? – спросил я, поставив ее на ноги в прихожей.

– Сейчас, – подмигнула Джесс. – Определенно сейчас.

Взявшись за руки, мы пошли глубже в дом. Секунду спустя я остановился, застигнутый врасплох видом свисающей с потолка люстры.

Она ярко горела.

Джесс тоже это заметила и сказала:

– Может, Хиббс ее нам включил.

Я надеялся, что так и было. В противном случае это означало, что проблема с проводкой, которую обещала решить Джейни Джун, так и осталась без внимания. Я не слишком волновался, потому что к тому времени Джесс уже тащила меня к изогнутой лестнице с игривой улыбка, в ее глазах сиял шаловливый огонек.

– Так много комнат, – сказала она. – Пожалуй, нам нужно окрестить каждую.

Я охотно последовал за ней вверх по лестнице, абсолютно забыв о люстре. Все, о чем я думал – это моя жена, моя дочь и чудесная новая жизнь, которую мы будем вести в этом доме.

Я и понятия не имел, что на самом деле готовит нам Бейнберри Холл. Как, несмотря на все наши усилия, его история в конечном итоге чуть нас не задушила. Как двадцать дней в его стенах превратятся в кошмар наяву.

Если бы я хоть что-то из этого знал, то мы бы развернулись, ушли из Бейнберри Холл и никогда бы не возвращались.

Когда я подъезжаю на своем пикапе к кованым воротам, уже темнеет. Небо, темно-фиолетовое, как гигантский синяк, нависает надо мной. Я едва ли могу разглядеть подъем гравийной дороги, которая уходит серпантином в лес. На вершине холма из-за деревьев виднеется кусочек темной крыши, а в окнах тускло отсвечивается сияние луны.

Бейнберри Холл.

Сам дом ужасов.

Предупреждение моего отца эхом отдается в моих мыслях.

Там небезопасно. Особенно для тебя.

Я отгоняю его звонком Элли, чтобы сообщить, что добралась в целости и сохранности.

– Как выглядит это место? – спрашивает она.

– Я не знаю, я пока не открыла ворота.

Элли делает неловкую паузу, а потом отвечает.

– Это нормально, если ты сомневаешься.

– Я знаю.

– И еще не поздно передумать.

Это я тоже знаю. Я могу развернуться, поехать в Бостон и принять предложение мамы по покупке Бейнберри Холл, так и не взглянув на это место. Я могу попытаться смириться с тем, что никогда не узнаю истинной причины, по которой мы уехали той июльской ночью. Я могу притвориться, что мои родители не врали мне большую часть моей жизни и что эта ложь не стала частью того, кем я являюсь.

Но нет, не могу.

И бесполезно даже пытаться.

– Ты же знаешь, что я должна, – говорю я.

– Я знаю, что ты думаешь, что должна, – отвечает Элли. – Но это будет непросто.

Мой план состоит в том, чтобы за лето привести Бейнберри Холл в порядок и потом продать его, надеюсь, с прибылью. Это будет не полная реновация. Уж точно не что-то такое обширное, что обычно мы делаем с Элли. Думаю, в основном нужно просто освежить это место. Новая краска и обои. Полировка дерева и укладка новой плитки. Восстановление того, что еще можно использовать, и замена того, что нельзя. В основном разворачиваться я буду только в тех комнатах, которые в принципе продают дом: ванные, кухня, хозяйская спальня.

– Ты говоришь так, будто я никогда раньше не ремонтировала старый дом.