– Ты вернулась, Хозяйка, – прошептал сфаргир, стоявший немного впереди, видимо, главный, – и мы хотели узнать, что нового принесёт Франгаю твоё возвращение?

– Да я даже не знаю, – я растерянно оглянулась на Домиана, – я пока мало что вспомнила, поэтому плохо ориентируюсь в местных реалиях.

– Хозяйка примет всех, кто придёт засвидетельствовать своё почтение и уважение, – негромко, но как-то очень внушительно проговорил вдруг Хантер, – можете передать всем.

– А те, кто не придёт? – прошелестел сфаргир. – Что будет с ними?

– Они не смогут рассчитывать на лояльность Хозяйки и Дома, – жёстко и холодно ответил Хантер, – их существование будет только их делом. Мы не станем ни мешать, ни помогать.

– Мы услышали, – тень кивнула глубоким капюшоном, – а что будет с теми, кто нарушит границы Франгая?

– Если он доберётся до периметра и сможет пересечь его, – вступил в разговор Домиан, – то он станет гостем Хозяйки и сможет переночевать под крышей Дома. Его дальнейшую судьбу может определить только она.

– Вижу, ты хочешь о чём-то спросить, Хозяйка? – обратился ко мне другой сфаргир. – Говори…

– Я хотела узнать, – неуверенно начала я, но, видя спокойствие своих защитников и невозмутимость сфаргиров, осмелела, – я многое забыла за время своего отсутствия. Возможно ли увидеть записи кристаллов памяти за те годы, когда я жила здесь?

– Можно, – кивнула тень, но слова восторга замерли на моих губах, когда сфаргир продолжил, – но всё имеет свою цену, Хозяйка.

– И какой же будет ваша цена? – чуть более холодно, чем раньше, осведомилась я, но сфаргир совершенно не отреагировал на изменение моего тона – прав был Домиан, судя по всему, им чужды привычные для нас эмоции.

– Мы скажем, когда придёт время, – сфаргир снова замерцал и слегка отдалился, – тёмной ночи, Хозяйка, мы услышали тебя.

С этими словами три мерцающих существа неуловимо переместились к болоту и словно растворились в ночном мраке: как их и не было… Я повернулась к Домиану и Хантеру и успела заметить их быстрое переглядывание. Вот интересно: по идее, они – одно существо, следовательно, могут обмениваться мыслями без слов. Зачем им тогда эти переглядывания – для меня, что ли? Или человеческий облик, который они принимают по моей просьбе, как-то влияет и на поведение? Нет, об этом я подумаю когда-нибудь потом, сейчас и без этого есть, о чём беспокоиться.

– О какой плате говорил сфаргир? – спросила я у Домиана. – У меня вроде как ничего и нет. А мои юридические и экономические знания вряд ли могут служить эквивалентом денег в лесу, верно?

– Верно, – усмехнулся Домиан, – во Франгае действует одна-единственная валюта: чья-то жизнь, ну или хотя бы кровь. А лучше всего – и то, и другое. Лиз, пойми: отношение Франгая к тебе обусловлено тем, что ты Хозяйка, он это почувствовал, как только ты появилась. Поэтому ты так спокойно прошла по тропинке, нашла нору и смогла спрятаться от гехрума…

Ага, значит, тот монстр, который принюхивался к цветочкам, росшим на нашей с корнегрызом чудесной норе, – это некий гехрум. Вот это «хрум» в названии навевает какие-то не слишком приятные ассоциации. Тут я вспомнила изломанную высокую фигуру, которую разглядела тогда в сумраке, и поняла – таки да, хрум, как есть хрум.

– То есть за знания о своём прошлом я должна буду заплатить чьей-то кровью или жизнью? – уточнила я, глядя на Домиана. – Мне кажется, я не готова и вряд ли когда-нибудь смогу это сделать.

– Значит, тебе придётся обойтись этих без знаний, – философски пожал плечами Хантер, – сфаргиры не меняют своих решений. Но не расстраивайся, Лиз, среди тех, кто будет просить у тебя убежища, наверняка найдутся существа, которых тебе будет не жалко. И тогда сфаргиры дадут тебе кристаллы.