Глядя на ее мощную комплекцию, в рассказы об одной руке не особенно верилось. Но кто его знает. По словам мамы она тоже была тростинкой в молодости, а с возрастом округлилась. Я же казалась себе даже слишком субтильной. Объемов бы побольше, как у старших сестер…

Ох, домечтаюсь, что стану похожей на госпожу Тихомирову, которая будто лично бревна на свою лесопилку таскает. Тогда точно не понадобятся ухищрения, чтобы женихов отпугивать. И профессора не будут фыркать на мои переводы, даже не взглянув. Да с такой комплекцией, пожалуй, я смогу отстоять свои толкования некоторых рунных сочетаний и взгляд на структуру заклинаний!

— А расскажете подробнее о вашем воздухе и продуктах? – подалась я вперед, несмотря на отдавленную ногу. – И, возможно, вы гимнастику специальную делаете?

— Ярина, ты притомилась за день, поди отдохни, — зашипела на меня мама, а бабушка подхватила под локоть.

— Пойдем, дитятко. Ох и болезная она у нас, несчастная. Мыслимо ли дело, юной девице такие нагрузки в университете этом.

Тихомировы и на этот спектакль не отреагировали, а серьезно скандалить или упираться при гостях было для меня неприемлемо. Потому пришлось покориться бабушке и уйти. Уже в дверях я услышала приятный голос Макарушки:

— Тогда и мы с матушкой пойдем, раз ни ватрушек, ни невест.

Матушка возражала им и просила остаться, а мне на ухо выговаривала бабуля, как некрасиво распугивать женихов. И вообще, умру старой девой, вот тогда и пожалею о своем поведении. А на замечание, что вряд ли на том свете я буду вспоминать Макарушку Тихомирова, бабушка поджала губы и пихнула меня в комнату.

Вот и славно. Я вытащила из кармана припрятанный пирожок, подула на него, в целях самоуспокоения, затем устроилась у окна, читать приключенческий роман о барышне Сорокиной, первой столичной женщине-извозчике. Выдумка, конечно, но полистать для расслабления приятно.

Через несколько минут дверь ко мне открылась, впуская Глашу. Она была на пару лет младше меня, но из-за целого вороха одежек и неизменного платка на голове иногда казалась старухой. И еще опекала меня, как старшая сестра, а то и добрая тетушка.

— Я вам чаю принесла и булок, — тихо проговорила она. – А то зачерствеют до завтра, ешьте пока свежие.

Точно, если съеду от родителей, заберу Глашу с собой, в школу вечернюю устрою, а потом и в училище. Не век же ей с грязными тарелками таскаться и собирать пыль по углам?

— Гости уже ушли? – спросила я.

— Матушка ваша увела их сад осматривать.

— Думают, раз Макарушке я не понравилась, то он нашим малинником соблазнится?

Глаша вздохнула, поправила платок и взялась взбивать подушки на моей кровати. Несмотря на матушкины увещевания и ругань, Глаша всегда складывала их горкой, игнорируя модные норнские веяния раскладывать их в два ряда с неизменными валиками впереди.

— Не знаю, зачем они вас постоянно сватают, как будто замужем так хорошо. Вот матушка ваша то и дело вздыхает, как ей тяжело без внимания барина Белокосова. Мои отец с мамкой и вовсе целый день лаются, детей наплодили полну избу, а заботиться им не по силам. Я досыта есть только у вас стала. Вот разве это семья? Разве к такому стремиться нужно?

Я не стала с ней спорить или одергивать. Сама не в восторге от сегодняшнего вечера. Хорошо, они так хотят познакомить меня с женихом. Но можно же предупредить? Спросить о моих планах? Найти хоть кого-то поприличнее, не вызывающего зевоту или рвотные позывы? Помню, прошлый, годившийся мне в дедули, так пропах табаком и мочой, что Глаша еще два дня причитала и проветривала гостиную.