Виви. Я уверена, что если б у меня хватило смелости, я до самой моей смерти только и делала бы, что рассказывала это всем и каждому, клеймила бы и жгла их, чтобы они понесли свою долю позора и стыда, как несу я. Больше всего на свете я презираю жалкую условность, которая берет под защиту эти порядки, запрещая женщине говорить о них. И все-таки я не в силах сказать вам. Позорные слова, определяющие, что такое моя мать, звучат в моих ушах, просятся на язык, но я не могу произнести их, я сгораю от стыда. (Закрывает лицо руками.)

Мужчины в изумлении смотрят друг на друга, потом опять на Виви. Она поднимает голову с отчаянной решимостью и берет лист бумаги и перо.

Вот что, я составлю вам проспект.

Фрэнк. Она с ума сошла! Слышите, Вив, вы сумасшедшая. Ну, возьмите себя в руки.

Виви. Вот увидите. (Пишет.) «Основной капитал, не менее сорока тысяч фунтов, принадлежит главному акционеру сэру Джорджу Крофтсу, баронету. Отделения в Брюсселе, Берлине, Вене и Будапеште. Директор – миссис Уоррен». Да, не забыть бы ее основную профессию. Вот! (Пишет и подвигает к ним листок.) Нет, нет, не читайте, не надо! (Берет бумагу и разрывает ее в клочки, потом, охватив голову руками, прячет лицо, припав к столу.)

Фрэнк, который внимательно следил из-за ее плеча за тем, что она пишет, делает большие глаза, достает карточку из кармана и, нацарапав на ней два слова, молча передает Прейду, который в изумлении читает и поспешно прячет в карман.

Фрэнк (нежно шепчет). Вив, милая, это ничего. Я прочел то, что вы написали, и Предди тоже. Мы все понимаем. И мы остаемся, как и до сих пор, вашими преданными друзьями.

Прейд. Да, мисс Уоррен. Я должен сказать, что вы самая замечательная, самая храбрая женщина, какую я встречал.

Этот сентиментальный комплимент оживляет Виви. Она отвергает его, нетерпеливо мотнув головой, и заставляет себя встать, опираясь на стол.

Фрэнк. Не двигайтесь, Виви, если вам трудно. Не принуждайте себя.

Виви. Благодарю вас. В одном вы всегда можете на меня положиться: я не заплачу и не упаду в обморок. (Делает несколько шагов к двери в другую комнату и останавливается рядом с Прейдом.) Мне понадобится гораздо больше храбрости для того, чтобы сказать моей матери, что наши дороги разошлись. Извините, я пойду на минуту в другую комнату, приведу себя в порядок.

Прейд. Может быть, нам уйти?

Виви. Нет, нет, я сейчас вернусь. Только на минуту. (Уходит.)

Прейд (открывает ей дверь). Какое поразительное открытие! Я совершенно разочаровался в Крофтсе, совершенно!

Фрэнк. А я нисколько. По-моему, теперь вполне ясно, что это за фигура. Но какой удар для меня, Предди. Я уже не могу на ней жениться.

Прейд (сурово). Фрэнк!

Они смотрят друг на друга: Фрэнк – невозмутимо, Прейд – с глубоким возмущением.

Позвольте мне сказать вам, Гарднер, что, если вы бросите ее теперь, вы сделаете большую подлость.

Фрэнк. Добрый мой Предди! Какое рыцарство! Но вы ошибаетесь: загвоздка не в моральной стороне дела, а в денежной. Теперь я до старухиных денег и пальцем не смогу дотронуться.

Прейд. А вы на них рассчитывали, когда собирались жениться?

Фрэнк. А на что же еще? У меня нет своих денег и ни малейшей способности наживать их. Если б я теперь женился на Вив, ей пришлось бы содержать меня, и я обошелся бы ей куда дороже, чем стою.

Прейд. Но такой умный, способный юноша, как вы, может и сам что-нибудь заработать.

Фрэнк. Ну да, кое-что может. (Вынимает деньги.) Вот это я заработал вчера – в полтора часа. Но это была чистая спекуляция. Нет, милый Предди, даже если Бесси с Джорджиной выйдут за миллионеров и родитель умрет, не оставив им ни гроша, у меня будет всего-навсего четыре сотни в год. А вы знаете, старик у меня недогадливый, он проживет до семидесяти, и я еще лет двадцать просижу на голодном пайке. Нет, поскольку зависит от меня, я не допущу, чтобы Вив терпела нужду. Я благородно ретируюсь и уступаю поле действия нашей золотой молодежи. Так что это решено. Ей я этим докучать не буду, оставлю ей записочку, когда уйдем. Она поймет.