– Пригласи ее к себе, – сказал он.

– Зачем? – вызывающе спросила Неля и солгала: – Моя хозяйка поставила условие: ни подруг, ни друзей я не должна приводить сюда.

– И ты выполняешь условие, – издевательским тоном произнес он. – Привела Вехова, спала с ним здесь.

Неля скрипнула зубами, однако нашлась:

– Ну и что? Это было ночью, никто из соседей не видел. А Дана знает об условии хозяйки…

– Звони! – рявкнул он.

Неля сняла трубку, набрала номер, долго слушала гудки, потом протянула трубку Туче:

– На, послушай. Не отвечает.

– Куда звонила?

– Домой, – огрызнулась она.

– Теперь на мобилу звони.

– Я потеряла сотовый телефон, номера не помню.

– А ты вспомни. У нас много времени.

– Не хватало мозги цифрами засорять! Интересно, ты сам-то запоминаешь телефонные номера?

– Запоминаю.

– А я нет! – психанула Неля.

У нее сдавали нервы, приходило понимание, что мерзкий тип не оставит ее в прежнем качестве. А новое качество – это бессмысленный набор костей и мяса, то есть тело в гробу. Воображение у Нели было богатое, но она все равно не могла представить, как именно ее убьет «сорняк», только гроб и маячил перед глазами с красивым, молодым, не насладившимся жизнью телом. От видений Нелю дергало, будто в нее втыкали иголки.

– Ты чего? – спросил Туча, заметив, как Неля очередной раз подпрыгнула в кресле.

– Объясни, что натворила Дана?

– Меньше знаешь, дольше проживешь, – сухо сказал он.

– Тогда какого черта торчишь у меня? – озлобилась Неля. – Я при чем?

– Заглохни. Вспоминай номер подружки.

А у него нервы стальные, поэтому он спокоен, знает, что будет, когда найдут Дану. Догадывалась и Неля: ей обеспечат гроб. Другого объяснения – почему ее сторожит «сорняк» – теперь нет.

Глеб Аркадьевич Катков сверял с планом местность, отыскивая приметы, описанные в анонимной записке. Именно ему поручили проверить, существует ли труп, отчего он не пришел в восторг. В сущности, Катков был большой любитель сложных задач, однако в записке указан точный адрес, где якобы совершено убийство. Если труп существует, то загадка перестанет быть таковой, притом осложнится положение. Сейчас не хотелось думать об этом, Катков и не думал, а выполнял функцию навигатора, указывая водителю, куда ехать.

Каткова коллеги считали пессимистом и занудой, в какой-то степени это было верно, но иногда же он улыбается, значит, не совсем так. За сорок четыре года он сделал немало: приобрел массу опыта, массу тела и массу недоброжелателей. Из данных масс можно вычленить главное – он мастер своего дела! – ибо у опытного и профессионального следователя недоброжелатели, а точнее, завистники, просто обязаны быть, если их нет – ни фига ты не стоишь. Ну, а масса тела приобретается, потому что он не любит шевелить конечностями, да и работа все равно кабинетная, к ней прибавляются сдобные булки со сладким чаем как основная еда плюс характер меланхолика. Сгорать энергии негде, она оседает в подкожных жирах и абсолютно не волнует Каткова. При всем при том он упрям и в своем, можно сказать, тихом упрямстве нагл – ленится спорить, что-то доказывать, а спокойно, без ажиотажа делает свое дело, как бы начальство его ни трясло. Раб привычек: курит, пьет водку, обожает поспать прямо на рабочем месте. Эгоист, и еще какой. Как удалось ему прожить с одной женой пятнадцать лет – ей надо памятник воздвигнуть. Остряки дали ему целых две клички: Каков (разумеется, с ударением на первый слог), считая, что Катков сам вписал в фамилию одну букву – «т». И вторая совсем проста – Кака, но его вообще ничто не волнует, клички тем более.