- Послушай, я не желала тебе смерти! Я оставила тебе немного тушёнки, чтобы ты не погиб от голода… Не убивай меня, пожалуйста! – взмолилась она.

Ответ был холодным, ровным – и самым неожиданным из всех возможных.

- Я и не собирался. Просто не делай резких движений. И отойди от автомата.

Ольга не поверила бы, будь в этих словах хоть капля искренности. Но искренности не было. Незнакомец даже не пытался убеждать – просто констатировал факт, и ему дела не было до того, поверят ли его словам.

Она покорно повиновалась, держа руки поднятыми на уровень головы.

- Где мой провиант?

- Там, в землянке.

Сейчас он обнаружит истинные размеры недостачи и, наверно, расстроится. Разозлится и пристрелит её на месте? Забьёт до смерти? Проклятье, будь этот тип обычным человеком, Ольга могла бы предложить ему, так сказать, компенсацию… Но он таковым не являлся. Оставалось уповать только на его милосердие, если только человек с такими глазами способен на это.

Незнакомец боком, продолжая держать девушку на прицеле, спустился в землянку, и та обратила внимание на винтовку, висящую у него за спиной. «Винторез». И этот самоуверенный сукин сын даже не собирался его использовать, рассчитывая только на никчемный пистолетик – хотя знал, что у его вероятных противников автоматы. Впрочем, вот как раз тут поступок чужака понятен – пожалел архидорогие патроны на Стаса и Вадима.

Незнакомец из землянки поманил Ольгу к себе:

- Складывай в рюкзаки.

Жестяные банки жгли руки, когда она паковала их в те самые рюкзаки, в которых Стас и Вадим несли награбленное в убежище. Девушка едва сдерживалась, чтобы не заплакать: её захлестнули отчаяние, боль потери и страх за свою собственную жизнь. Но она закусила губу и молча складывала тушёнку и сгущённое молоко, зная, что ей в затылок смотрит чёрное дуло пистолета.

Продуктов хватило только чтобы заполнить один рюкзак полностью и второй наполовину – недостача, стало быть, четверть. Не стоило есть так много сгущенки в первые же дни…

- Слушай, тут у меня есть плитки шоколада, возьми их вместо того что мы съели, а? – предложила она, и ответ снова оказался неожиданным.

- Оставь себе. Бери рюкзак, который поменьше, и выходи.

Отказывающаяся понимать хоть что-то, Ольга подчинилась и вынесла рюкзак с консервами наружу. Незнакомец вышел следом, легко неся второй, доверху набитый рюкзак.

- Пошли.

- К-куда? – запинаясь, спросила девушка.

- Обратно. Туда, откуда ты это брала. У меня нога повреждена – два рюкзака нести трудно.

Рысь сделала ещё несколько шагов, пока её окончательно не сковал страх, и остановилась:

- Ты шутишь?! Там же волкари!

- И что?

Она в полном непонимании смотрела в глаза незнакомца и видела в них то же самое: непонимание. Этот странный тип действительно не видел в волкарях ничего особенного, и страх девушки перед этими свирепыми хищниками ему непонятен.

- Я не пойду туда, - всхлипнула Ольга и сжалась в ожидании выстрела.

- Почему?

- Это же самоубийство! Уж лучше ты меня сразу пристрели, чем они растерзают!

- Но ведь ты как-то попала в мой дом и унесла оттуда еду, верно? – резонно заметил незнакомец.

- Нас было трое и с оружием. Ты собираешься отбиться от них одной винтовкой?

- Мне жаль на них патронов, - голос был спокоен и бесстрастен, - а теперь иди. Волкари не опасны – я научил их обходить меня стороной. Шагай.

Ольга подчинилась, глотая слёзы.

Однако один волкарь им таки встретился, когда спустя несколько часов Ольга и её конвоир уже приближались к дому последнего.

Он выскочил из развалин маленького одноэтажного домика и оказался прямо в десяти метрах перед Ольгой – огромный, чёрный с проседью матёрый волкарь. В холке добрых полтора метра и минимум центнер живой массы. Очень голодной живой массы.