А я всегда была голодной до знаний.

Читать начала лет в пять. Ещё в детстве меня было не оторвать от книг. В школу я ходила не из-под палки, как мои братья, а бежала сломя голову задолго до первого звонка.

Меня интересовало буквально всё.

Математика, история, география, иностранные языки. Я проглатывала информацию, как дышала воздухом.

Первая парта. Огромные очки. Я аккуратно складывала руки на стол и слушала учителей, затаив дыхание.

Родители были против моей учёбы в университете. Закончила школу, и хорошо. А дальше надо выходить замуж и рожать детей.

Но я, наперекор им, всё же поступила на бюджет, и, подрабатывая написанием курсовых ленивым студентам, сама оплачиваю все расходы.

Отец ни копейки не потратил на мое образование.

– Я не сошла с ума, энкэй – громко возмущаюсь. – Я просто хочу жить для себя, а не прислуживать лежащему на диване пузу. И дети мне тоже не нужны.

С грохотом закрываю книгу.

Разозлили.

Сил уже нет.

– Кызым, – отец осторожно подходит к кровати и садится на край. – Тут такое дело. В общем, я договорился на твой брак.

– Ну так договорись обратно! Мы же не в каменном веке живём. Нельзя никого выдать замуж насильно.

– Нельзя, – подозрительно слащаво поддакивает мне в тон. – Но тебе всё равно придётся это сделать.

– Ну уж нет. Если я и выйду замуж, то мужа выберу себе сама.

– Ага, выберет она! – мама взмахивает руками. – Скорее умрёт старой девой со своими книженциями в руках.

Делаю глубокий вдох.

– Понимаешь, – продолжает спокойно отец. – Сегодня Амир Амирович пригласил своих партнёров на важный обед. Это была большая честь для нас. Сама знаешь, какой он солидный и богатый человек.

– Он же старый! – возмущаюсь я, придя к страшной догадке.

В последнее время папа часто упоминал имя недавно овдовевшего бизнесмена.

– Вовсе не старый. Мы с ним ровесники, – отец прочищает горло. – Так вот. Он собрал не всех подряд, а только избранных партнёров. Носителей татарских фамилий.

– Точно каменный век!

– Амир Амирович хочет женить своего сына.

Аааа…

Я уже подумала, что старикан ищет себе молодую жёнушку.

– Единственного своего наследника, – продолжает отец. – Поэтому и спросил нас, у кого есть дочь или племянница на выданье. Я показал тебя.

– Этий, зачем?

– Что? Меня?– Я такую гордость испытал, когда из всех претенденток этот уважаемый человек выбрал именно тебя. – Да-да. Причём сразу. Один раз взглянул на твоё фото и сказал, что только тебя хочет в невестки. Я, конечно, умолчал про твою учёбу. Ему же нужны внуки. Он хочет, как минимум, пятерых. И чем быстрее, тем лучше.

– Час от часу не легче! Я же не свиноматка. Погоди! А ты не сказал ему, что мы не практикующие мусульмане и я не ношу паранджу?

Мало ли, какие у него требования к невестке.

– Если надо будет, наденешь и хиджаб! – командует мама, зловеще сложив руки на груди.

Настрой родителей меня пугает не на шутку.

Они ещё никогда в своём желании выдать меня замуж не заходили так далеко. Похоже, придётся пойти на крайние меры.

Да простит меня моя совесть!

Я не хотела врать.

Но эта ложь – во спасение.

– Такой благочестивый мусульманин, как сын Амира Амировича, вряд ли возьмёт меня в жёны. Я уже порченная.

– Что? – хором вскрикивают родители.

– Да, у меня был любовник.

Мама поворачивается к отцу, что-то шепчет ему на ухо, а потом, как гадюка, шипит на меня.

– Опять врёшь! Совести у тебя нет, кызым.

Иногда я думаю, что с удовольствием бы стала изгнанницей. Вот бы родители отказались от меня и выгнали жить на улицу.

Что угодно, лишь бы не выходить замуж.

У меня же есть мечта. И она далека от вынашивания пятерых наследников какому-то мудиле.