– Ну так и он знает, – сказал Олсон. – В десять ноль две у него никаких проблем.

Гаррати быстро шел вперед. Он отлично себя чувствовал. Когда Идущие взошли на вершину холма и начали спускаться в большую долину, где росли сосны, стартовая черта скрылась из виду. Справа и слева простирались квадратные свежевспаханные поля.

– Говорят, тут картофель растет, – сказал Макврайс.

– Да, лучший в мире, – машинально отозвался Гаррати.

– Ты что, из Мэна? – спросил Бейкер.

– Да, местный. – Он посмотрел вперед. Несколько ребят, шедших со скоростью, наверное, миль шесть в час, оторвались от основной группы. Двое из них были в одинаковых кожаных куртках с одинаковыми рисунками на спине – похоже на орла. Их пример подзадоривал, но Гаррати решил не торопиться. Совет Тринадцатый: «Берегите энергию при любой возможности».

– Трасса проходит вблизи твоего города? – спросил Макврайс.

– Милях в семи. Думаю, мама и моя девушка выйдут посмотреть на меня. – Он помолчал и нерешительно добавил: – Конечно, если я дотуда дойду.

– Елки-палки, да когда мы весь штат пройдем, отвалится не больше двадцати пяти! – воскликнул Олсон.

Все замолчали. Гаррати знал, что с дистанции сойдут больше двадцати пяти человек, но подозревал, что Олсон и сам об этом знает.

Еще двое получили предупреждения, и, несмотря на слова Олсона, сердце Гаррати каждый раз уходило в пятки.

Он оглянулся на Стеббинса. Тот по-прежнему держался в задних рядах и ел теперь новый сандвич с мармеладом. Из кармана его старой зеленой кофты торчал пакет с третьим сандвичем. Гаррати подумал, что эти сандвичи, должно быть, сделала мать Стеббинса, и вспомнил о печенье, которое ему дала мама – которое она всучила ему, словно отгоняя от него злых духов.

– Почему на старт Долгой Прогулки не пускают зрителей? – спросил Гаррати.

– Это отвлекает Идущих, – раздался в ответ резкий голос.

Гаррати повернул голову. С ним заговорил невысокий, темноволосый, очень собранный с виду мальчишка с номером 5 на вороте пиджака. Гаррати забыл его фамилию.

– Отвлекает? – переспросил он.

– Да. – Номер 5 пошел рядом с Гаррати. – Главный говорил, что самое важное в начале Долгой Прогулки – это сосредоточенность и спокойствие. – В задумчивости он прижал большой палец к кончику острого носа. На носу осталось ярко-красное пятно. – И я согласен. Возбуждение, толпы, телекамеры – это все потом. А сейчас нам одно нужно: сосредоточиться. – Его глубоко посаженные темно-коричневые глаза глянули на Гаррати, и он повторил: – Сосредоточиться.

– Лично я, – вмешался Олсон, – сосредоточен на том, чтобы вовремя поднимать ноги и опускать.

Пятый, судя по всему, обиделся.

– Необходимо успокоиться. Сосредоточиться на себе. И непременно нужен План. Кстати, меня зовут Гэри Баркович. Из Вашингтона, округ Колумбия.

– А я – Джон Картер, – сказал Олсон. – Моя родина – Барсум, планета Марс.

Баркович скривил губы в довольной ухмылке, которая, впрочем, тут же пропала.

– Я так скажу: есть часы – должна быть и кукушка, – заявил Олсон.

Однако Гаррати казалось, что Баркович мыслит весьма трезво, – казалось на протяжении следующих пяти минут, пока один из солдат не выкрикнул:

– Предупреждение! Предупреждение пятому!

– У меня камень в башмаке! – прошипел Баркович.

Солдат ничего не сказал. Он просто спрыгнул с фургона на обочину дороги как раз тогда, когда с ним поравнялся Баркович. В руке у него был хронометр из нержавеющей стали, совершенно такой же, как у Главного. Баркович остановился и снял башмак. Вытряс камешек. Его темное, напряженное, блестящее от пота лицо не дрогнуло, когда солдат объявил: