В завершение человек, с которым как с председателем профильного сенатского комитета мне предстояло сотрудничать, заявил, что эффективность министерства обороны рухнула из-за гражданского руководства – это руководство «слишком часто игнорировало точки зрения, отличные от его собственной, будь то позиция высших военачальников, разведывательных структур, Государственного департамента, союзников Америки или членов конгресса от обеих политических партий. Новому министру обороны понадобится изрядно потрудиться, чтобы исцелить раны, нанесенные его предшественником, и справиться с проблемами, которые стоят перед министерством и перед страной в целом».

Помню, я сидел за столом для приглашенных, слушал эту литанию горестей и бед и думал: «Какого черта я тут делаю? И как меня угораздило попасть в око десятибалльного тайфуна?» В первый раз мне довелось сидеть за тем столом и думать одно, а говорить совсем другое, – в первый, но далеко не в последний.

После добрых и лестных слов в мой адрес от Доула и Борена настала моя очередь. Я сознательно начал с замечания, которое, с одной стороны, позволяло слегка скрасить общее уныние, а с другой – показывало, что я, конечно, со стороны, но внимательно слежу за происходящим в мире. Сенатор Уорнер был убежденным сторонником традиции, по которой членам семьи кандидата дозволяется присутствовать на слушаниях. Бекки сопровождала меня только на самые первые слушания, двадцать лет назад; да и сам я не считал посещение заседаний конгресса семейным развлечением. В общем, я сообщил Уорнеру как председателю, что у моей жены был выбор – поехать со мной или отправиться в Сиэтл, где женская баскетбольная команда Техаса играла с Вашингтонским университетом. Естественно, Бекки выбрала Сиэтл, и это правильный выбор.

Затем я перешел к серьезным темам:

«Я не питаю иллюзий относительно того, почему нахожусь сегодня здесь. Конечно, это война в Ираке. Решение проблем, с которыми мы сталкиваемся в Ираке, должно и станет моим наивысшим приоритетом, если меня утвердят в должности… Я безусловно готов рассматривать самые разные идеи и предложения. Если меня утвердят, я собираюсь как можно скорее проконсультироваться с нашими штабистами и действующими военачальниками, а также с представителями исполнительной власти и конгресса… Но подчеркиваю, что прежде всего буду принимать во внимание мнение тех, кто возглавляет наших мужчин и женщин в военной форме».

Далее я предупредил сенаторов:

«Повторюсь, я открыт для предложений, касающихся нашей будущей стратегии и тактики в Ираке, однако в одном я категорически убежден: события в Ираке в течение следующего года или двух будут определять ситуацию на Ближнем Востоке целиком и в значительной степени повлияют на всю глобальную геополитику на много лет вперед. Наши действия в ближайшей перспективе сформируют четкий контекст: либо американский и иракский народы и следующий президент Соединенных Штатов увидят медленное, но неуклонное улучшение ситуации в Ираке и в регионе, либо они окажутся в чрезвычайно рискованном и уязвимом положении, чреватом региональной конфронтацией. Мы должны совместными усилиями выработать стратегию, которая избавит Ирак от хаоса и защитит наши долгосрочные интересы и перспективы региона».

Эти три предложения выражали суть моих взглядов на ситуацию в Ираке: я высказал именно то, что думал, и собирался реализовывать свои замыслы в Вашингтоне и в Ираке на протяжении следующих двух лет. Как я часто повторяю, не важно, согласны вы с военной операцией в принципе или нет: «Мы ровно там, где находимся».