- Добрый вечер, миссис Гвидиче!

 Бьянка без слов поняла, что их отношения отныне изменились навсегда. Дон не одобрил бы дружбу с прислугой. Марси была дочерью простого солдата, а она, отныне, женой их Дона.

 Подавив разочарование, Бьянка села на стул, который ей любезно отодвинул муж, и Марси тут же поставила перед ней тарелку, после чего ушла, оставляя их одних.

 - Я заметила, что в доме мало людей, - осторожно поинтересовалась она, приступая к еде.

 - Если ты имеешь в виду прислугу, то я предупреждал о том, что на время нашего медового месяца многих отпустил. Если же имеешь в виду семью, то им пока здесь не место.

 Медовый месяц. Неужели он надеялся на сближение? Она не думала, что это возможно, при таком начале отношений, что было у них. Им даже поговорить было не о чем. Ужин прошел в тягостном молчании.

 - Чем ты обычно занимаешься по вечерам? - спросил ее Дон после того, как они закончили есть.

 - Читаю или смотрю телевизор, - честно ответила девушка.

 - Отлично, пойдем, - сказал он, протягивая ей руку.

 Бьянка не стала заострять на этом внимание, как и на своем нежелании прикасаться к нему. Вложила свои пальцы в его ладонь и встала, чувствуя, как побежали мурашки по коже от этого касания. Его рука была теплой и сухой, с явно ощущающимися мозолями из-за частого обращения с оружием. У ее отца тоже были эти мозоли и она знала, от чего они возникают. Эта мысль расстроила ее и Бьянка про себя попросила прощения у Бога за своего покойного отца, который прожил свою жизнь далеко не праведным образом. Она всегда делала это, когда вспоминала о нем.

 - О чем ты думаешь? - спросил Дон.

 - О своем отце. Вдруг, вспомнила о нем.

 Бьянка предпочитала быть предельно честной в большинстве случаев и редко позволяла себе лгать, всегда отвечая прямо на вопросы. Дон кивнул, смотря на нее слегка настороженно, и повел вверх по лестнице, все еще держа за руку. Они поднялись на третий этаж и, открыв ближайшую к лестнице дверь, оказались в домашнем кинотеатре с огромным экраном и удобной мебелью. К сожалению, мужчина потянул ее в сторону двухместного дивана, проигнорировав кресла, и усадив на него, устроился рядом, так, что их бедра соприкасались, несмотря на все ее усилия отодвинуться.

 - Что хочешь посмотреть? - схватив пульт, спросил он.

 - Послушайте…

 - Послушай, - прервал он ее. - Разве я не говорил опустить формальности?

 - Это не так легко, - огрызнулась она. - Я всегда думала о Вас, как о Доне.

 - И как ты называла меня в уме? Тоже на «Вы», проявляя уважение? - скептически усмехнулся он.

 - Скорее, из боязни, - буркнула она. – Но да, иначе, кроме как Дон, я Вас… тебя, не называла.

  Он откинулся на спинку дивана, с интересом смотря на нее.

 - А сейчас? Как ты называешь меня? Козел? Придурок? Ублюдок? - подтрунивал Дон.

 Бьянка, против воли, улыбнулась и тут же разозлилась на себя за это.

 - Значит, угадал, - рассмеялся мужчина.

 Она так и застыла, с удивлением рассматривая его преобразившееся от веселья, лицо. Бьянка не хотела видеть в нем человека. Ее устраивали их отношения такими, какими они были на данный момент. Как можно более отстраненными.

 - Я называю Вас просто Дон в большинстве случаев, - отрезала она, не желая продолжать этот разговор.

 - Назови меня по имени, - вдруг, попросил он.

 Девушка затаила дыхание. Почему-то, назвать его Викензо казалось ей чем-то… интимным.

 - Давай, Бьянка. Скажи это. Просто имя.

 Она посмотрела в его глаза, в которых застыло ожидание, и, облизнув губы, о чем тут же пожалела, так как его взгляд переместился на них с откровенной жаждой, сказала как можно более сухо: