– Не хочешь чего? – спрашиваю, а сам ничего не делаю, а так хочется подмять под себя и забыться в её тепле.

– В-вас… Тебя… Я не хочу. Мне… Противно, – сказала.

Такое чувство, что ржавым ножом ударила в самую грудь.

Не хочет. Противно.

Внутри настоящее пламя разгорелось. Убрал от неё руки и посмотрел с отвращением.

– Можешь быть спокойна, с подстилкой Аязова я спать не собираюсь. Завтра в восемь жду тебя внизу. Обсудим условия твоего пребывания в моём доме.

12. 11

11

Зара

Амирхан давно ушёл, а меня до сих пор трясло от страха. Я всё ещё чувствовала его прикосновения к моей коже. Я продолжала лежать на кровати, мне было страшно пошевелиться. Силой воли заставила себя встать. Разрезанное платье сползло с тела, и я осталась в бюстгальтере и трусиках. Я обняла себя руками в тщетной попытке прикрыться. Взгляд упал на вещи, которые он принес… Я хотела выбросить их, разорвать в клочья, но не стала этого делать. Других у меня не было, а ходить в нижнем белье перед этим мужчиной я не собираюсь.

Я пыталась найти выключатель, чтобы включить свет, но никак не могла найти. А потом увидела пульт на столе и вспомнила, как бывший жених возил меня в модный ресторан, и там в кабинках свет регулировался с помощью пульта. Стала тыкать на кнопки и комнату озарил яркий свет. Я зажмурилась, ещё через пару мгновений мне удалось сделать лампы более приглушёнными. Осмотрелась вокруг и едва не присвистнула от дорого убранства комнаты. Она была такой огромной, что вместила бы в себе всю квартиру дяди и две квартиры, где я жила с дедушкой.

Я исследовала каждый уголок комнаты, она выглядела… Стерильной. Нашла дверь, которая вела в отдельную ванную, и здесь всё навороченное и модное. В душевой кабинке столько кнопок, что боюсь даже заходить туда. А надо. Мне нужно принять душ, я физически чувствую в этом потребность. Первым делом я закрыла дверь комнаты. Здесь был ключ, и я повернула его в замке. Хотя не думаю, что такая малость, как дверь, остановит Амирхана, если он решит сюда зайти. Скорее всего, он и не заметит деревянное препятствие на своём пути.

Настроила воду в душе и несколько раз вздрагивала, пока снимала с себя белье и вытаскивала невидимки из причёски. Я не хотела оставаться в этом доме голой, но выбора не было. Встала под горячие струи воды и шумно выдохнула. Почувствовала, как вода смывает весь ужас дня. Нашла на полке гель для душа и мочалку, стала остервенело тереть своё тело. Хотела, чтобы на коже не осталось ничего, никаких напоминаний. А потом… Я снова сломалась. Рухнула на колени и разрыдалась. Вода капала на меня сверху, а я не могла прекратить рыдания. Обняла себя руками, согнулась пополам от боли и безысходности. Пообещала себе, что я плачу последний раз. Все равно мои слёзы ничему не помогут, не исправят моего положения.

Не знаю, сколько я провела в душе, боюсь представить счёт за воду. Открыла кабинку, взяла полотенце, обтерлась, а затем надела вещи, которые нашла на кровати. Это оказалась лавандовая пижама: майка и шортики. Я скривилась, представила, кому могут принадлежать эти вещи, но надела. Белье постирала, других трусиков и лифчика у меня не было.

Зашла обратно в комнату и с удивлением обнаружила, что свадебного платья здесь уже не было! Я подбежала к двери, дернула за ручку – открыта. Мне ясно дали понять, что никакого личного пространства у меня не будет. Но, признаться честно, я рада, что забрали эту вещь.

Не расстилая постели, я свернулась калачиком и просто смотрела в стену. Думала обо всём и ни о чём одновременно. Прислушивалась к звукам в доме, но везде стояла гробовая тишина. Мне казалось, что я не смогу заснуть, но ошибалась. Сама не заметила, как провалилась в тревожный сон.