Во время моих манипуляций мальчуган кричал так, что закладывало уши. Взяв ребенка на руки, я присела на табурет и попыталась успокоить, но это не принесло результата. Зато в открытое окно проскользнул Уголек и сел возле моих ног.

— Чем занимаешься, мрряу? — спросил, лениво зевнув.

— Работаю, как видишь. Это ты бездельник и воришка.

Кот лишь фыркнул.

— Чего этот детеныш так орет?

— Его тревожат боли, — я с жалостью погладила мальчика по голове. — Надо будет сообщить нейре Бовилл, а лучше кому-то чином повыше. Ему нужно особое лечение.

— А что насчет магии?

— Напомню, что я пока с ней не разобралась. Я вообще не знаю, что делать и как с этими силами обращаться. Тем более не уверена, что такую проблему можно решить, лишь взмахнув волшебной палочкой или пробормотав набор слов.

Больше всего я боялась навредить. Самое страшное – это увидеть, как из-за моего неосторожного вмешательства ребенок закрывает глаза и перестает дышать. Просто кошмарный сон.

— Хотя бы попытайся, ну. Я не дам тебе перестараться. Помогу, так и быть.

— Нет, отстань от меня. Сам говорил, что я могу угодить в тюрьму.

— Ну давай, давай. Ты что, трусиха?

Уголек все подначивал меня, соблазнял, гипнотизировал своими колдовскими глазищами, потирался о лодыжки мордой. А потом прислонился теплым боком к ноге и замурчал.

Не знаю, почему поддалась. То ли сама внутренне этого хотела, то ли кот обладал даром внушения, но я положила ладонь на головку малыша и попробовала почувствовать в себе что-то… какое-то странное тепло, занимающееся в груди. Оно пульсировало в такт биению сердца и отдавалось уколами в ладони – более слабыми, чем прежде. Чтобы полностью сосредоточиться на этом ощущении, я закрыла глаза и прогнала из головы лишние мысли.

Я думала о том, что хочу найти источник боли и окутать его ласковым теплом, шептала слова утешения, пока крик не стал утихать. Все это время Уголек терся о мои ноги и тарахтел, будто трактор.

Открыв глаза, я обнаружила, что малыш больше не плачет, а рассматривает меня огромными серыми глазами и тянет ручку к лицу.

— Окна зачем раскупорила?! — раздался окрик нейры Бовилл, и я вздрогнула. — Детям нельзя охлаждаться!

— Здесь дышать невозможно, воздух должен циркулировать, на дворе лето, — я поднялась, аккуратно прижимая к себе малыша. — Больным нужно проветривание, чтобы в помещении не скапливалась зараза.

— Откуда ты только взялась такая умная? — она бросилась к окну, но чуть не запнулась о собственные ноги. — А животина что здесь делает?! — Бовилл уставилась на царственно сидящего на полу Уголька, ее глаза медленно наливались кровью. Но тот и ухом не повел.

— Это мой помощник.

— Да неужели? И как он тебе помогает? Склянки подает? Или молоком детей кормит?

— Уголек – волшебный кот, — пояснила я спокойно.

Бовилл цыкнула.

— Вся эта магия — не больше чем ярмарочные фокусы. А настоящих магов по пальцам можно пересчитать, и они явно не залетают в наш госпиталь. Скажу Ловису, чтобы выгнал тебя, мне здесь не нужны…

— Зато ребенок успокоился, — я кивнула на малыша в своих руках, и лицо нейры удивленно вытянулось.

— Как ты его успокоила? Он же постоянно кричит и почти не спит, — спросила уже тише.

— Детей часто осматривают лекари? Взгляните сами, — я аккуратно уложила мальчика в кроватку и подозвала нейру Бовилл взмахом руки.

— Ну и что ты мне хочешь показать, чего я еще не видела? — тон женщины вновь стал недоверчивым и ехидным, но она все же приблизилась и вместе со мной склонилась над ребенком.

— Здесь же рахит налицо, — и я рассказала о признаках, которые смогла обнаружить. — Возраст у него какой?