– Как поедем? – спрашивает Вовик, ни к кому конкретно не обращаясь.

– Да на мне, наверное, какие ещё варианты? – откидывает волосы со лба Лена.

Сзади подходит её отец, который уже спустился с этажа, обнимает её и говорит:

– Я на себе еду. Я с вами. Могу к себе взять Вову. Или Вову с Аселей.

– Па-а-ап, а тебе вот прямо интересно с нами на картинге? – удивляется Лена.

– Мы же потом с Вовой стрелять собирались, – напоминает Роберт Сергеевич. – Картинг мне не особо интересен. Хотя, возможно, и тряхну стариной… А вот в тир с Вовой попалить потом – я с удовольствием.

– А мама одна останется?

– Да у неё какой-то сериал по плану и телефонное общение с роднёй, – недовольно отвечает Роберт Сергеевич.

Лена прикусывает язык в углу рта, зажмуривает один глаз и качает рукой перед носом Роберта Сергеевича, вопросительно глядя на него.

Асель и Вова отошли ближе к зданию и стоят метрах в двадцати от нас.

Роберт Сергеевич тяжело вздыхает и говорит, явно обращаясь не только к одной Лене:

– Ленка, не придавай ты такое значение материальным вопросам! Не хочешь – можешь вообще ничего не брать… Не будем из-за этого ссориться, такой хороший вечер… Но ты мне скажи, как себя будут чувствовать любые родители, зная, что они бесполезны для единственного своего родного ребенка? Которого любят? Жизни никого не учу, но иногда не брать что-то от родителей – это не самостоятельность. А гордыня. При этом я изначально более чем рад вашей с Александром самостоятельности! Не скрываю! Если ты заметила, по вопросу твоего проживания с ним лично у тебя не возникло вообще ни малейших шероховатостей со мной и с матерью! Отгадай, кто на твою мать намордник надел? Ты же не думаешь, что это Зоя сама на старости лет тактичность проявила?!

Я понимаю, что тут разыгрывается какая-то семейная сцена, в которой чувствую себя неловко.

Молча отхожу в сторону и присоединяюсь к Вове с Асель.

– …ещё постреляем после картинга, – слышу, подойдя, слова Вовы.

Мы ещё пару минут болтаем ни о чём, когда Роберт Сергеевич с Леной присоединяются к нам.

– Вова, бери Аселю, садитесь ко мне, – улыбаясь чему-то своему, предлагает Роберт Сергеевич. – Порулить дам. Садитесь сразу вперёд – ты за руль, я на заднем, по-стариковски.

Я уже понял, что все без исключения представители мужского пола тут почему-то испытывают какое-то нездоровое влечение к управлению колёсной техникой большого размера. Вова не оказывается исключением.

Вижу, предложение Лениного отца его «зацепило». Он за руку утаскивает смеющуюся Асель, которая не знает, к кому садиться:

– Пусть Лена с Сашкой вместе поедут – надо же и им когда-то побыть вдвоём! – проявляет неожиданную тактичность Вова.

– Аська, точно. Слушай своего мужика. Мы с Мелким и вдвоём доберёмся! – неожиданно поддерживает Вову Лена.

Тронувшись, как всегда, с пробуксовкой, Лена, улыбаясь каким-то своим мыслям, говорит в машине:

– Ты уже понял? Батя всё про эту карту. Он какой-то такой потерянный сейчас стоял… Жалко так его стало.

– Лен. Мне сейчас очень жаль, что я тогда допустил до такого с твоими родителями, – кладу на её правое бедро руку, которую она тут же накрывает своей рукой, управляя машиной только левой. – Взяла и взяла. Я в стол, кстати, положил. И сейчас думаю: возможно, я просто тебе где-то завидую в душе́? В плане родителей? Что они над тобой и в двадцать с лишним трясутся, а у меня… Что об этом говорит психология?

– Психология говорит, что ты – взрослый тип, обманом проникший в маленького мальчика, – весело отвечает Лена, ещё крепче прижимая мою руку к своему бедру.