Сунул голову под струю холодной воды, которая затекала и под ворот рубашки, но картины, так красочно рисуемые неуёмной фантазией, не давали успокоиться.

Выключил воду и выпрямился, взъерошив мокрые волосы.

Сколько прошло времени? Минут тридцать? А я всё ещё не могу придти в себя.

Звонок телефона заставил нахмуриться, и я вернулся в кабинет брата, хмурясь и начиная злиться.

А вот, собственно, и брат. С чего бы это Фрэнку звонить мне в десятом часу вечера?

Вдох, выдох... И я ответил на звонок:

— Привет, братиш, соскучился?

Сегодня как никогда непросто изображать из себя идиота. Но брат привык именно к этому, зачем же ломать устоявшийся шаблон.

— Ты трахаешь своих девок в моём кабинете? — прогремел в трубку разъярённый голос.

Сука. Ну, вот и всё. Финита ля комедия. Наверняка, в прошлый раз он что-то заподозрил и поручил кому-то следить за камерами. Надеюсь, их нет хотя бы в кабинете.

— Почему сразу трахаешь? — повёл взглядом вдоль стен, по потолку в поисках красных огоньков. — Ничего не было, Фрэнк, я…

— Я немедленно уволю Лизу, ты доволен?

— Погоди-погоди, — голова начала гудеть, и я, сгорбившись, оперся свободной от телефона ладонью о стол, — Лиза здесь ни при чём. Я шантажировал её, угрожал, что расскажу тебе… Кое-что…

— Что ты трахал в моём кабинете её? — снова пробасил Фрэнк, и я недовольно нахмурился.

— Тебя послушать, так я только и делаю, что кого-то трахаю.

— А разве не так?

Задумался. В общем, это могло бы быть похоже на правду, но Анну я так и не тронул. Совсем чуть-чуть.

— Ты дома?

— У тебя пятнадцать минут, — лаконично ответил Фрэнк.

— Буду через десять.

***

— А если эта девушка подаст в суд? Ты подумал об этом, Фрэд?

Брат как обычно занудно рассуждал о негативных последствиях моего поступка. Впрочем, так было всегда, с самого детства, и теперь, чтобы я ни делал, в глазах Фрэнка я останусь легкомысленным дурачком.

— Даже если и подаст, чего не будет, ты прекрасно знаешь, чем это закончится.

— Прикрывать свою задницу отцом-прокурором в тридцать четыре года немного стыдно, тебе не кажется?

Брат успокоился после моего откровенного рассказа, но недовольство в его голосе всё ещё звучало.

— Я ничего не прикрываю, — ответил, глотнув виски из стакана, — и прикрывать не буду. Но сдержаться было невозможно. Видел бы ты эту девушку, Фрэнк. Сам бы не сдержался.

Широко улыбнулся и с облегчением заметил, что брат улыбнулся в ответ.

— Там такая фигура… Персик сзади, спереди вишенки…

— Ты такие вишенки каждый день разглядываешь, — парировал Фрэнк, но я лишь скривил лицо.

— Я разглядываю подгнившие дыньки, поверь, это не доставляет мне никакого удовольствия, — брат усмехнулся и присел в кресло напротив.

Фрэнк всегда любил такую атмосферу — камин, деревянная мебель, кожаные кресла, огромный пушистый ковёр… Это всё не по мне, но, не могу не признаться, просто поговорить с братом, посидеть, выпить, это доставляет мне удовольствие. В его доме я чувствую себя спокойно.

Так всегда было. Что бы я ни творил в детстве, Фрэнк всегда помогал разгребать за мной дерьмо. Наверное, это вошло у брата в привычку. А у меня в привычку вошло его ценить.

— То есть, ты хочешь сказать, что она тебе нравится?

Задумался, разглядывая коричневую жидкость в бокале.

Сквозь стекло огонь в камине выглядит загадочнее. Загадочнее… Загадка — вся эта ситуация. Нравится ли мне Анна? Я что-то чувствую. Вот только обычная ли это похоть, или к девушке я испытываю чуть больший интерес… На этот вопрос нет ответа. Просто я так давно ничего не чувствовал, что разучился понимать себя.