Кто мы и откуда, а я? Вот вопрос, на который хочет ответить каждый, и я! Как бы кто не относился к своей родословной, игнорировал вовсе или презирал, пытался создать новую. Потому как на земле нет ни одного человека ниоткуда, у каждого есть свой род, каждый откуда-то вышел, у каждого есть предшествующие ему поколения, никто не свободен от своей родословной, фамильной истории, уходящей в столетия и даже тысячелетия. Например, от самоубийцы в роду. Никто! Как и от надежды исправить все кривизны рода. Разве кто-нибудь предпринимал исследование своей семейной кровной преемственности от Адама. В этой книге такое усилие совершено.

В итоге два вектора, две темы, должны соединиться в одной точке. Каков будет итог? Где и как эти две линии друг друга дополняют? Что мой род привнес в человеческую историю, в чем оправдание нашей жизни, личной и родовой истории?

Хотя текст книги сделан на автобиографической основе, это не только автобиография рода. Моей главной задачей было показать гениальную грань, по которой нужно пройти, чтобы сохранить взгляд в будущее, надежду и, собственно, будущее рода, семьи, себя самого, когда принимаемые решения, действия и позиции историчны, а не ведут в тупик забвения и растворения в прошлом. Потому что, кто мы и откуда, а я, ты, – это вопрос, на который хочет ответить каждый.

«Докричаться до отца» – это стремление дотянуться до своих предков, соединив в одном повествовании две истории: библейскую человечества и обозримую одного рода и семьи. На примере жизни представителей нескольких поколений рода за два века показать линию жизни, события, решения, позиции и действия, которые способствовали развитию рода и каждого отдельно взятого представителя рода. Какая линия поведения, какие события историчны, какие вели в тупик и к забвению? В каждой из представленных историй есть свои закономерности, свой договор с Богом, божественный план. Даже зримое отступление от плана – самоубийство одного из представителей рода или распятие Христа – есть часть единого плана.

Глубина и высота, падение и победы, разочарование и упоение, ошибки и приобретения, ненависть и страх, жертвенность и любовь оживших в моем воображении представителей моего рода – вот предмет хроник. А фарс оттого, что большую часть описанных историй и событий невозможно задокументировать. Впрочем, любой документ может оказаться фарсом. В таком случае, какая разница. Потому что все ушедшие живы для меня, пока я о них думаю, молюсь, пишу эксцентричный роман-предание.

Ефрем, сын Ильи, был еврей, да такой, что ни у кого не возникало в том сомнения, и не только по причине внешнего его вида, образа жизни и одежды местечкового еврея, жида, как говорили тогда в Российской империи, его лица и повадок, но, прежде всего по вере и силе веры раввинской, потомка Левита. Ефрем появился на свет в 1813 году. Об Илье отце Ефрема ничего не известно, кроме имени и его происхождения, ни единой детали.

Ефрем однажды понял, отчего народы в одной стране вдруг подчиняются героическому или гибельному инстинкту. Ефрем понял, что у каждого рода, каждого племени, каждой нации есть свой запах, особый ни с чем не сравнимый запах жизни, который никогда и нигде не повторяется, только у человека того же рода. Запах влек этот народ, или этот род, который влекся к гибели или подвигу. С тех пор запах рода сопровождал Ефрема повсюду. И никто не мог предугадать его намерений, потому что никто не мог и подумать, что его определяющим началом и стимулом был запах; он был первым человеком, который открыл закон запаха своего рода. И он понял со временем источник запаха. Это запах влагалища матери семьи, матерей семей рода, матерей семей народа.