Скорпикора нежно обвила меня хвостом и принялась быстро-быстро что-то щебечуще намурлыкивать – пыталась и меня успокоить, и сама успокоиться. Я умилился. Теперь моей задачей было, никого не перебудив, вывести ее из казармы и отправить домой в здешние джунгли, желательно чтобы ее и меня на улице никто не пристрелил.

На соседней кровати шевельнулся Роман – открыл глаза, кашлянул – и напуганная скорпикора со всей дури отпрыгнула от источника звука, врезавшись бронированными пластинами мне в бок. Я упал, и надо мной во все свои шесть лап – четыре настоящих и две ложных – стояла сердитая и испуганная ложная скорпикора в позе атаки.

Хвост наизготовку, пластины сдвинуты, шерсть дыбом. Жало на хвосте влажно блеснуло, и я понял, что раз уж тренированная первая ласточка встретила утро нового дня, то и остальные скоро начнут просыпаться и чистить перышки. Я еще раз тихо мяукнул, привлекая внимание и зверя, и Романа.

Тот, увидев скорпикору, замер, понимая, что не может ничего противопоставить хищнику, и вопросительно посмотрел на меня. Я выразительно скосил глаза на дверь, и Роман, чуть заметно кивнув, осторожно потянулся к тумбочке рядом с кроватью – на ней лежал код-ключ, открывающий выход наружу.

Пока астродесантник старался, не провоцируя нападения скорпикоры, дотянуться до ключа, я принялся отвлекать ее внимание. Медленно, чуть дыша, я привстал и, как заправский кошак, мягко потерся о бок животного головой. Это был риск на грани фола – не факт, что психология скорпикоры хоть на пару процентов схожа с поведением и жестами земных кошек, но мне казалось, что так будет правильно. Скорпикора скосила на меня дикий глаз. Я постарался максимально дружелюбно мурлыкнуть.

Она переступила лапами и дала мне подняться на четвереньки, затем злобно зашипела в сторону схватившего ключ Романа, снова обвила меня хвостом и лизнула. По моей щеке словно прошлись крупной теркой, но я был искренне рад, что животное удалось успокоить и отвлечь.

Я глянул на астродесантника, тот покачал в пальцах ключ и показал едва намеченным жестом бросок в мою сторону. Я не оценил и отрицательно качнул головой, затем еще раз посмотрел на дверь. Роман понял – если он кинет ключ мне, скорпикора кинется. На него, на меня, а, может, еще на кого, а вот если кинуть ключ в сторону двери, то при точном броске она откроется – код-ключ действовал на всю область замка, – и мы получим с этой славной кисой путь на свободу.

Прицелившись, Роман метнул ключ, попав точно в пластину замка. В результате я не сомневался – других в астродесантники не берут. И я, кончиками пальцев почесывая дернувшуюся от резкого движения скорпикору за правым ушком, обнаружившимся за головной костяной нашлепкой, медленно повлек ее к выходу, по-прежнему чувствуя себя полным придурком – босиком, в футболке и штанах, ползу на четвереньках в обнимку с одним из опаснейших зверей Шестого мира. Только бы никто больше не проснулся!

Выползая из казармы на улицу, я молился всем известным и неизвестным сущностям, чтобы это была обычная площадка учебной части, без охраны и толп людей. К моему счастью, на улице не было никого, рядом с казармой разместили спортплощадку для разминки, а за ними серой полосой возвышался бетонный забор. Как могла скорпикора перескочить через почти четыре метра забора, я так и не понял. И тем более у меня не было идей, как вернуть ее обратно.

***

– Полнейший гамадрил, – с удовольствием в голосе сказал Тайвин. – Но мне нравится.

– Я рад, – и седовласый действительно был рад, внимания Тайвина, молодого гения, на его памяти не удостаивался из предыдущих наборов практически никто, разве что Роман.