– А я решила не заморачиваться. Все равно бессмысленно, – с тоской заметила Настена и махнула рукой на стопки нарядов, как на мусор. – Он выбрал Сиран. И они идеально подходят друг другу. А мне давно пора перестать быть наивной дурочкой.

Она прошла меж тряпичных стопок и плюхнулась на диван как на перину в расслабленной позе.

– Не знаю, зачем я туда вообще иду. И тебя тащу.

Карина остановилась у перегородки, упершись в нее костлявым плечом. Смотрела на гостью без эмоций и всяких мыслей.

– Я тогда тоже не буду запариваться.

Девушка хотела переставить ногу, но зацепила носком сарафан, который валялся рядом у комода, и сбросила с размаху. Настена схватила юбку с дивана и покрутила перед собой.

– Ну, тебе-то можно и подзапариться. Зайка пока свободен.

Ухмылистый серый взгляд переметнулся на Карину. Такая наглость возмутила девушку.

– С чего вдруг? Во-первых, он уже. А во-вторых, мне это не надо.

Настена захихикала. Это девчачье хихиканье раздражало. Непонятно было, как на него реагировать. Беситься – глупо, потому что толком ничего не ясно, игнорировать не хотелось, ведь что-то оно все-таки значило.

– Не понимаю, че ты выпендриваешься? – подруга скинула юбку к остальным брошенным нарядам. – Вам-то ничего не мешает.

Карина посмотрела ей в лицо. Хотела выразить скепсис, а вышла печаль. Глаза потускнели, стоило только вспомнить о Зайкине. Она их прикрыла пышными ресницами.

– Ты не представляешь, как он меня на самом деле бесит, – выдохнула девушка и наклонилась, чтобы собрать одежду.

– Зато догадываюсь, почему, – опять захихикала Настена. – Мне-то можно признаться.

Последнее предложение звучало шутливым упреком. Карина не поднимала глаз. Сгребла все платья и запихала кучками по ящикам комода. Ни один до конца не закрылся, но ее беспорядок меньше всего беспокоил. Из верхнего она достала джинсы, белую майку и рубашку в клеточку, чтобы выглядеть максимально обыденно, но оставить декольте при этом полуоткрытым. Джинсы натягивать удобнее было сидя, поэтому она устроилась на диване рядом с подругой.

– Долго будешь отпираться? – спросила та, наблюдая за каждым ее движением.

– Ты о чем? – Карина понимала, что глупо делать глупый вид, но признаваться не хотела, потому перевела тему. – Ты до утра планируешь?

– Ну, уезжать оттуда среди ночи не очень удобно, – Настена стянула губы, но глаз не отводила. В них все еще искрилась ухмылка. – Там много мест для ночевки. Уверена, Зайка с удовольствием разделит с тобой постель.

Карина закатила глаза и пыхнула по-бычьи перед тем, как подняться. Скинни туго облепили попу, пришлось натягивать их на талию с усилием, а потом разглаживать расправленную майку внутри. Рубашку застегивать не стала. Достала косметичку из сумки и подошла к зеркалу в прихожей, оставив гостью на диване. Та сама пришла и села за стол, скрестив руки и ноги.

– Неужели Трунова до сих пор забыть не можешь? – в тоне перестал читаться сарказм.

– Какой, блядь, Трунов? – взбесилась Карина. – Я что не могу просто никого не любить?

Она с нажимом провела помадой по губам и небрежно швырнула косметичку обратно в сумку. Дальше краситься расхотелось.

– Собирайся, вызываю такси.

Настена только хмыкнула и потянулась за пуховиком в шкаф.

Только когда они выехали за город, она извинилась.

– Да ладно, я же просто спросила. Все из тебя выуживать приходится. Сама никогда ничего не рассказываешь.

Карина надеялась, что они так помирятся, но подруга теперь сама надулась и отвернулась к дороге. Было, на что, ведь полную историю ее отчисления никто, кроме Зайкина, не знал. Настена вела себя деликатно и не допрашивала ни по поводу Трунова, ни по поводу Луковского. И тот факт, что Карина переспала с преподавателем ради зачета, никак не повлиял на их дружбу, а она все стеснялась рассказать правду.