Только заткнулась, как раздался звонок. Жерар глянул на телефон. На экране высветилась знакомая фамилия. Сбоку послышалось хмыканье. Она проигнорировала и подняла трубку.

– Кариш, Полина зовет меня завтра на концерт, соглашаться? – тревожился Зайкин.

– Придется, – с придыханием ответила Карина, еще не успев перестроить голос после секса.

Парень в трубке помолчал пару секунд, будто анализировал что-то, но задавать вопросы не стал. Те, которые ей хотелось бы услышать.

– Она сказала, там будут родители и ты.

– Знаю.

– И что нам, возможно, надо прикинуться…

– Знаю, – перебила девушка, украдкой глянув на Жерара.

Тот развалился с закрытыми глазами, но выглядел сосредоточенным.

– Ты не одна, да? – догадался Зайкин.

– Да. Давай, завтра обсудим.

– Понял, – разочарование вливалось в уши с легкими помехами связи. – Приятной ночи.

Карина бросила трубку без ответа и повернулась к гостю. Минуты три разглядывала его впустую, потому что пыталась понять, хочет ли ночевать сегодня не одна. Терпеть опять его объятия и сонные поползновения. Пытаться определить в храпе ритм. Периодически бороться за одеяло. Наконец, обсуждать погоду за несытным завтраком и мило улыбаться. Спросонок она особенно ненавидела мир, поэтому пожелания доброго утра только портили это самое утро.

– Уже поздно, – стрелка перешагнула за девять.

– У нас вся ночь впереди, – мужчина потянулся к ней с поцелуем, но кокетство быстро сменилось недоумением. – Мне уехать?

Девушка кивнула и поднялась, чтобы одеться. Жерар подтянул штаны, сидя. Кожаный диван тихо проскрипел под ним, словно интеллигентно выматерился.

– Ты только со мной спишь? – послышалось из ворота водолазки.

Карина обернулась.

– А это важно?

– Более важно, о ком ты постоянно думаешь.

Смуглая голова с черной шевелюрой вылезла полностью. Водолазка тонким слоем легла на упругую грудь и плечи. Она смотрела на торчащие соски равнодушно. Так и порывало спросить: «Че те надо?», но девушка старалась придерживаться правил хорошего тона и банальной вежливости, сама не до конца понимала, почему. Объясняла себе такое поведение его преподавательским статусом.

– О себе любимой, – милая улыбка украсила безэмоциональное лицо.

Жерар поддержал ее тем же.

– Мне кажется, ты у себя не любимая.

Карина закатила глаза и еле слышно вздохнула. Черный взгляд застыл на ней. Выразительные мужские черты выпрямились, стали более жесткими и оттого некрасивыми.

– Если я скажу, что ты мне нравишься, это помешает нашему общению?

Прищур выуживал мысли. Или чувства.

«Блядь», – чуть было не произнесла вслух Карина, но озвучила другое:

– Скорее всего, помешает.

Он напрягся и закивал, уведя взгляд в сторону. Секунд десять переваривал, потом поднялся и подошел близко, заглядывая глубоко в глаза. Она не двигалась, дышала ровно, моргала редко. Мужчина мягко ее взял за обе щеки и поцеловал.

– Тогда я не буду это говорить.

Девушка едва удержала гримасу досады. Она только-только от Трунова избавилась. Жерар казался гораздо более адекватным. Последняя фраза говорила о многом. Но отношения стоило прекращать, подсказывало нутро.

Мужчина двинулся к двери. Пока завязывал шнурки, она пыталась придумать, как деликатнее выразить отказ. Он уже застегивал пальто, а Карина все кривила рот в размышлениях.

– До встречи, – нарушил первым молчание Жерар.

– Наверно, не стоит, – она сцепила пальцы, но не до конца, а растопырила, будто защищала крепость от осады. – Мы ведь… о таком не договаривались.

Мужчина усмехнулся сквозь обиду.

– О таком и не договариваются.

Дыхание сбилось, сердце забеспокоилось, сцепленные пальцы превратились в единый кулак. Черные глаза впивались в лицо.