Наконец, раздался звонок в дверь, причем сразу, без домофона. Девушка от внезапности вздрогнула, но подошла и открыла, не глядя в глазок.

– Привет, Кариш! – радостно воскликнул Зайкин, поднимая наверх руку с пакетом-майкой, полным продуктов.

У нее глаза на лоб залезли и грудная клетка раздулась, как пороховая бочка перед взрывом. За Настеной, которая виновато лыбилась, стояли еще Варданян, Игнатьева и Гога. Все махали хозяйке руками. Карина хотела закрыть дверь обратно и почти сделала это, но длинная рука Зайкина успела пролезть.

– Кариш, мы новоселье отметить пришли.

Он нагло вошел, обойдя остальных скромников, и огляделся вокруг, сбросив продукты на пол.

– Миленько.

Карина впивалась упрекающим взглядом в подругу. В голове крутилась только матерная лексика, поэтому девушка пока молчала. Но глаза выпучивались из орбит. Настена сжималась под этим напором.

– Ермакова, где твое гостеприимство? – Игнатьева пропихнула Зайкина вперед и заняла его прежнее место, тоже оглядываясь. – Действительно, недурно.

Следом и Гога стал проталкивать гостей внутрь, а за ним и Варданян вошел. Только Настена с покаянием осталась в коридоре. Карина медленно и глубоко-глубоко вздохнула.

Зайкин уже снял ботинки и присел на корточки, чтобы достать из спортивной сумки тапочки. Объемная, та вмещала в себя много всякого. Точно такая же лежала у нее теперь на балконе – туда помещались и наряды, и игрушки, и продукты и даже обувь. Парень вынул мягкие голубые тапки с искусственным мехом и белой подошвой и, обувшись в них, прошел дальше в комнату. Остальные ходили босиком. Карина молча следила за тем, как гости сами обустраиваются в ее квартире, в душе метая молнии.

– Че вы приперлись сюда?! – наконец, взорвалась она, когда Зайкин полез в шкаф, чтобы повесить голубую кожанку.

– Тесно у тебя тут, – невозмутимо проворчал он, беря пустой плечик.

– Разумеется! Мне здесь столько народу не нужно. Я вас не звала.

Она подошла к шкафу и задвинула дверцу купе прежде, чем Зайкин успел повесить куртку внутрь. Парень посмотрел на нее, поджав губы. Варданян с Гогой усмехались. Игнатьева скрестила руки, опершись лопатками на дверь ванной. Настена вытирала подошвы ботинок о жесткий коврик.

– Ты же знаешь, Кариш, меня звать не нужно, – заухмылялся Зайкин.

– Настена, блин! – обернулась на нее Карина.

Подруга пожала плечами.

– Ну, Зайка мне позвонил… Ты скучала, они скучали. Ну, вот я и…

– За что продалась в этот раз?

– «Айфон». Последний, – честно ответила Настена, опустив плечи.

Варданян помотал головой с улыбкой. Игнатьева тоже подошла к шкафу за спиной хозяйки и сняла хлопковое пальто.

– Расслабься, Ермакова. Мы только на одну ночь.

– Вы еще и ночевать будете?! – глаза, казалось, вот-вот выпадут из глазниц, а из ушей выплывет кровавый дым.

– С нами будет не страшно. Расслабься, – похлопал Карину по плечу Гога и обернулся на ванную. – Сикать там?

Хозяйка натужно кивнула. Парень скрылся за узкой дверью. Неудобно, кажется, было только Варданяну. Он, обычно всегда прямой и гордый, немного краснел и сутулился то ли от тесноты прихожей, то ли от неловкости. Девушка стрельнула в него умоляющим взглядом в надежде, что он сможет образумить всех остальных. Но Зайкина уже было не остановить. Он прошел за нишу и открыл балконную дверь наверх для проветривания.

– Кар, ну, не дуйся только, – подошла к ней Настена, когда все ушли за Зайкиным. – Весело будет зато.

– Предательница, – процедила Карина и ушла в «гостиную», где длинная фигура парня плюхалась на ее кровать спиной.

Он распластался в позе морской звезды и приподнял голову, чтобы посмотреть на остальных. Игнатьева с Гогой уставились на картину с вагиной. Варданян встал, опершись одной рукой на дощатую перегородку, отделяющую зону кухни от гостиной. Настена осталась между гарнитуром и столом.