– Не будь дурой, ледышка. Он либо трахнет тебя уже в коридоре, когда придет в очередной раз поговорить, либо просто посмеется и все равно трахнет. О какой просьбе ты говоришь, девочка?

Отворачиваюсь от него. Он так жестоко бьет в цель, как профессиональный снайпер. Даже жалости никакой нет. Слезы подступают к горлу и их сложно сдерживать.

Моя жизнь превратилось в нечто невыносимое и мерзкое. Я не могу избавиться от мужа, вынуждена играть на публику и фальшиво улыбаться, терпеть прикосновения Тараса, когда единственное желание, когда его язык проникает в мой рот – склониться над унитазом.

– Да я бы все отдала, только бы это все закончить, – выпаливаю из самого центра. Горько, больно, надрывно.

– Осторожней со словами, ледышка. Я ведь могу принять твое предложение.

Бессонов обводит мое тело взглядом и закусывает нижнюю губу. Меня ошпаривает от такого жеста и такого взгляда. Он же под кожу проникает.

– Развод в обмен на тебя.

Что он только что сказал? Проблем со слухом никогда не было, но сейчас отчетливо слышу слова, от которых в ушах звенит и раздражает барабанную перепонку.

– То есть, в обмен на помощь в разводе ты просишь… – слова застревают в горле как косточка. Даже сложно сделать вдох.

– Тебя, – заканчивает просто и расслабленно.

Я уставилась в его глаза, будто никогда в жизни не видела этого человека. Из лап одного монстра рискую попасть к другому. И кто безжалостней – не знаю.

– Это жестоко. И неправильно, – говорю упрямо.

Влад горько усмехается. На секунду показалось, что он просто пошутил и сейчас возьмет свои слова назад.

Это предложение унизительное. Соглашаясь, я продаю себя в рабство. Возможно, оно будет похуже того месива, в котором варюсь сейчас.

– Что конкретно ты предлагаешь? – шепчу. Сама не верю, что вообще задаю такой вопрос.

Влад зеркалит мою позу. Он так же скрещивает руки на груди и хитро улыбается. Ведет себя самоуверенно и дерзко даже на чужой территории.

– Я обещаю тебе, что в течение полугода ты разведешься и больше не услышишь о своем муже ничего. Ну, если в сводку новостей не будешь заглядывать, чтобы вспомнить былое.

– В обмен на себя?

– Именно.

– Конкретней, Бессонов. Что я должна буду делать? – злость начинает разъедать мои разумные мысли. Перестаю себя контролировать, ведь рассуждаю о том, чтобы согласиться.

– Все, что я захочу, – размыто отвечает.

И снова этот взгляд. Не знаю, то ли спешить прикрыться, то ли… раздеться полностью. Жаркие волны как кипяток обжигают тело. Наши взгляды встречаются и завязываются морским узлом бесчисленное количество раз.

На одной чаше весов моя свобода, относительная, конечно, но и той буду рада, на другой – сдача своего тела в пользование татуированного типа.

– И… – намекаю на интим.

– Разумеется. Ты же не думаешь, что кто-то станет впрягаться в такие проблемы ради твоего красивого личика?

– Ты ублюдок, Бессонов. Хочу, чтобы ты знал – я тебя ненавижу.

Он разводит руками в разные стороны. Мол, вселенную я своими речами не открыла.

– Выбирай, Ника, либо с ним, – взглядом указывает на дверь, где несколько минут назад скрылся мой муж, – либо со мной.

4. Глава 4.

Вероника.

«Убирайся вон!»

С такими словами я выгнала Бессонова из квартиры.

«Ну, как знаешь», – до сих пор крутятся у меня в голове его слова.

Никак не могу представить его руки на своем теле. Они ведь покрыты жуткими картинками, нет практически ни одного свободного места. Это страшит до онемения и спазмов в солнечном сплетении.

А целоваться с ним? Ощущать его вкус на языке, его губы на своих, чувствовать дыхание…