— В общем-то лечение вам было назначено вполне адекватное, — хмурясь, делится доктор и, тут же подчеркнув карандашом что-то в документах, добавляет. — Вызывают вопрос только пара препаратов.

— Почему? — осторожно уточняю я.

— Вот этот, — указывает на запись, развернув документ ко мне, — устаревший препарат, к тому же со спорным эффектом.

— И-и? — напрягаюсь я.

— А вот этот, — хмурится Максим Александрович, обведя какое-то название, — не понимаю, зачем вам его назначили.

— Это могло навредить? — громко сглотнув, уточняю я.

— Нет, — качает головой доктор, закусив губу, — но и эффекта в вашей ситуации не имеет. Только не вижу дозировку…

— Вот, — вываливаю из сумочки на стол три цветные коробочки, на всякий случай захваченные с собой. — Может тут написано?

— Хм-м, — хмурится доктор, разглядывая упаковки и, вытряхнув содержимое, шокировано округляет глаза, — Где вы покупали ЭТО?

— Мой лечащий врач выдавала мне при каждом визите, — нервно сглотнув, лепечу я. — А что не так?

— Коробочка от одного препарата, — демонстрирует упаковку и следом указывает на вытряхнутый блистер с таблетками, — а препарат внутри другой.

— О, боже, — шокировано выдыхаю, приложив ладони к щекам. — А что внутри?..

— Как долго вы их принимали? — строго спрашивает доктор, сверля меня потемневшим взглядом.

— Почти три года, — еле слышно отзываюсь я. — Что… что… что это? Скажите…

— Этот препарат… — явно подбирая слова, нахмурившись начинает Максим Александрович, — он привел к постепенному угасанию функции ваших яичников.

— И что это значит? — все еще не веря и не понимая смысл сказанного, лепечу я.

— Практически вам отключили репродуктивную функцию, — виновато отзывается доктор и кивает на остальные коробочки. — А это поддерживало ваш цикл. Искусственный цикл…

— Это значит, что я не смогу… — всхлипнув, спрашиваю я, боясь озвучить самое страшное.

— Оля… — откидывается на спинку кресла доктор, и тут же уточняет: — нам предстоит долгое общение. Можно по имени и на «ты»? Ко мне — просто Максим…

— Дд-а, — киваю я, утирая бегущие слезы.

— Так вот, Оля, — металлическим тоном продолжает доктор, — подозреваю, это было сделано намерено. Но почему? Кто был твоим врачом?

— Моя свекровь, — бесцветным голосом отвечаю я и дополняю: — бывшая свекровь…

— Понятно… Это подсудное дело, — хмурится Максим и, постукивая по столу пальцами, добивает обидной правдой. — Но доказать ты ничего не сможешь.

— Почему? — вскидываю на него заплаканные глаза.

— Факт подмены и передачи тебе именно этих препаратов доказать невозможно, — морщится, отпихивая пальцами злополучные коробочки. — К тому же такой практики по снабжению пациентов подобными препаратами не существует. Все только по рецепту и в аптеке.

— Она говорила, что у нее они по скидке, — всхлипывая, отзываюсь я. — Даже рецепты не выдавала, сразу препараты, причем бесплатно.

— Ты, конечно, можешь подать на нее в суд, — неуверенно советует Максим и, вздохнув, поясняет: — Тут как минимум — некорректное лечение и умышленный вред здоровью, но…

— Вред необратимый? — спрашиваю напрямую, и с затаенной надеждой уточняю: — Это можно исправить?

— Учитывая твой возраст и состояние здоровья, — как будто рассуждая вслух, делится Максим, — я сделаю все, что от меня зависит, но…

— Что? — выпаливаю, не выдержав напряжения.

— Оля, ты должна настроиться на длительный курс лечения, — намекает доктор.

— Я готова, — киваю решительно и добавляю: — Буду делать все, что скажешь.

— Отлично, тогда приступим, — улыбнувшись, заключает Максим и, кивнув на злополучные упаковки, добавляет: — В первую очередь — никаких стрессов и копания в прошлом. И рекомендую записаться к нашему психологу.