Я  должен уметь держать себя в руках, а получается, что нет у меня рук, только лапы.

Догода - важный волк. У него чувство превосходства. Он думает, что прав. Ему хочется управлять мной, потому что считает меня слабаком.

Слабак, который даже курить не может бросить.

Чуть что, сразу сигарета.

Не я курю, а мой мозг. Почему-то мозг решил, что сознание ему не указ.

Бардак. Мозг, волк и девка не в себе!

А у меня такое задание важное.

Фильтр жёг пальцы, я встал с земли и посмотрел на убитого серого волка, с вырванным пищеводом и перебитым хребтом.

– Ты не боишься меня? – кивнул Ясе, повёл головой в сторону трупа. Девушка тоже поднялась. Она меня на голову ниже, хрупкая фигурка пряталась в странном балахонистом пальто.

– Ты очень хороший, нравишься мне, – улыбнулась несмело. – Я так рада, что ты оказался рядом.

– Как мило. Не дала насильнику, дала освободителю. Есть в этом что-то от иллюзии свободы. Тебе не кажется?

– Ты загнул,– скривилось хорошенькое личико. – Это право выбора. И элемент естественного отбора. Ты сильнее.

– Вау, – усмехнулся я. – Я  сильнее, моя самка!

– Тип того, – стеснялась Яся, продолжая краснеть. – Ты мой муж?

Похоже я не один тут втюрился с первого взгляда. 

И на том спасибо, девочка Яся. 

– Да. Люби меня и жалуй, – хохотнул я и подмигнул девице, что так внимательно меня разглядывала теперь с каким-то кровожадным интересом. 

   Лес скрипел на ветру замерзшими ветвями.

Сильный холод, лютый зверь внутри меня.

Я закинул на плечи тяжёлый чёрный рюкзак. В нём: золото, драгоценные камни, документы, которые в мире людей должны пригодиться. Черные джинсы в крови закоченели от холодного воздуха.

– Жри,  – сказал я  своему волку и сунул фильтр от сигареты в рот. – Твоя последняя сигарета. Мой мозг принадлежит мне, сознание его побороло. Ты следующий, Догода

– «Я сказал девку трахнуть и себе забрать, значит, так и будет, Геннадий Гурьянович!»

И затих. Чтобы потом исподтишка сотворить очередное преступление. 

Жевал фильтр, смаковал редкостную гадость. Запоминал всю мерзость происходящего, ругал свой мозг за слабость, волка за желания.

– Чем я тебе нравлюсь? – улыбнулся девушке.

– У тебя словно царь в голове, – радостно шла на контакт Яська, и в темных глазах загорались весёлые огоньки.

– Объясни, – повёл её ближе к полуразрушенным пятиэтажкам. Оглядывался на лес, там уже спешила в нашу строну местная оборотная ОПГ.

Дожили, блядь! Оборотни-гопники. А вырежу-ка я их всех, на хер, подчистую, и на кол головы понасаживаю, чтобы боялись сюда заходить.

Отличная мысль!

Ручка у Яськи тоненькая, пальчики закоченели. Отогревал их, массировал, получая от этого немыслимое удовольствие.

Голову туманила такая близость к ней. Истинная моя, долгожданная. Жена, что? Но радость сомнительная. 

Что сопротивляться природе, раз уготована вот такая, непонятная, таинственная и странная.

– Вот совершил человек страшное преступление, – выдала  Ясения Романовна, семеня за мной, –  И все реагируют на это по-разному, – углубилась она  в объяснения. – Ненавижу таких людей, которые очень строги, чисты и смотрят на мир бренный свысока. Они же говорят: «Какая мерзость! Как он смел убить? Отойдите от меня, я не такой!» А люди правильные, люди с царём в голове, они смотрят на убийство и думают: «Ужас какой, это что же в человеке происходит, что он творить такое начинает?» И боится такой человек произошедшего, словно его это напрямую касается. Вот такие люди имеют настоящий страх. Они искренне боятся уподобиться, поэтому изучают вопрос, проникаются в ситуации. Таким людям со временем дар перепадает – знать. Они просто знают, что может случиться, могут предостеречь или предотвратить. Душевные люди.