– Нет, – мотнула головой Катерина.

– Ну и правильно, –  улыбнулся он. – Ты сама как десерт. Такая мягкая, податливая, – снова зашептал он. – Хочу поцеловать тебя, не возражаешь?

«Интересно, куда ты дойдешь со своими желаниями?– фыркнула про себя Катя и тут же решила, что ничего ужасного в одном поцелуе нет. –  К тебе, мой хороший, уже летит птица обломинго. А меня на парковке ждет Сарычев. Но в одном–то поцелуе особого греха нет. Хоть узнаю, как целуются красивые мужики»,– фыркнула она про себя, а вслух осведомилась негромко:

– А ты хорошо целуешься?

– Еще никто не жаловался, – хохотнул «Виталя» и, нависнув над ней, накрыл ее губы своими.

От поднявшегося жара Катя чуть не потеряла способность внятно мыслить.

«Твою мать», – мысленно выдохнула она, совершенно твердо осознавая, что так сладко ее не целовали никогда.

Язык, вторгшийся к ней в рот, выводил замысловатые движения, покоряя нежно и уверенно. Она почувствовала дрожь во всем теле, поняла, что инстинктивно раздвигаются ноги.

«Еще минута–другая, – саму себя предупредила Катя, – и я сдамся, как Ла–Рошель мушкетерам». 

Она, мягко высвободившись из сильных мужских рук, отодвинулась чуть в сторону. Залпом осушила оставшееся в бокале вино. Увидела легкое недоумение на лице кавалера и не заметила, как из ниоткуда материализовался официант и, наклонив бутылку опытным движением, снова наполнил бокалы. Но в последний момент рука его дрогнула. Бутылка качнулась в сторону. Забрызгала скатерть и платье Катерине.

«Твою ж мать», – досадливо поморщилась она и испытывающим взглядом воззрилась на мальчишку в белом сюртуке.

– Ой простите, – принялся извиняться тот. Он даже побледнел от испуга. – Я не хотел…

– Да ничего страшного, –отмахнулась Катерина. – Это платье несчастливое. Его сегодня утром уже облили кофе.

 Виталя потребовал вызвать старшего по смене и оплатить ущерб.

– Это лишнее, – натянуто улыбнулась официанту Катя. – Лучше покажите, где я могу застирать подол. Если сразу не принять меры, останутся пятна.

– В главном корпусе  направо, – пояснил тот. И Катя, взяв телефон, понеслась по аллейке.

– Хорошая девушка, – скромно заметил официант. – Даже ругаться не стала.

– Не умничай, – скривился Марат и неспешно направился вслед за Катей.

– Помощь не нужна? – заглянул он в незапертую дверь и остановился в проеме, любуясь оголенными ногами и задранным подолом, который Катерина пыталась отстирать в холодной воде.

Захлопнув дверь, он шагнул к ней. Встал сзади и притянул к себе покрепче. Проложил тонкую дорожку из поцелуев сначала по шее, потом спустился к ключице. Катерина тяжело вздохнула, и он принял этот вздох за знак согласия.

– Девочка моя, – зашептал с жаром. – Тут на втором этаже гостиница. Давай пошпилимся!

И сразу же ощутил, как в печень врезается острый локоток.

– А шпилька не сломается, мальчик? – презрительно хмыкнула Катя и, оттолкнув его, быстро вышла.

Она опрометью пронеслась к знакомому шатру, схватила сумку, кинула туда телефон и, сохраняя собственное достоинство, гордо направилась к выходу. Дорогой она молилась только о том, чтобы дурачок Виталя не остановил ее. Но тот застрял в сортире, видимо не ожидая от новой знакомой такой прыти. Катя спокойно прошла через парковку и уселась в черный БМВ.

– Быстро управилась, – хмыкнул бывший муж и недовольно покосился на мокрый подол. – В  реку свалилась?

– Думала переплыть, а потом вспомнила, что ты ждешь. Пришлось на берег выйти, – поддержала разговор Катя, через темное тонированное стекло наблюдая, как из ресторана выбегает «Виталя».