Курс лечения занял почти год. По прошествии этого времени я переехала в другую квартиру, поменяла работу и выглядела так, что только в гроб класть. Именно тогда моя подружка (да, в те времена у меня еще были подружки) и предложила поехать в отпуск. Мы долго обсуждали куда именно поедем, спорили и прикидывали варианты. Так я оказалась в Таллине.

С Яном мы познакомились в кафе в Старом городе. Он оказался милым, воспитанным и приятным в общении молодым человеком. А, главное, очень трепетно демонстрировал свою ко мне симпатию. Но и тут не обошлось без ложки этого самого. Ну, вы поняли. Мой новый поклонник был женат. К его чести, он не скрывал своего несвободного положения, про жену рассказал почти сразу и добавил, что они находятся в процессе развода.

Возможно я совершила очередную глупость, надо было подождать, но я, почти забывшая что это значит, когда с тебя в буквальном смысле сдувают пылинки, бросилась в новые отношения без оглядки. А когда вернулась домой выяснилось, что забеременела.

Ян сообщению о ребенке очень обрадовался. Мы договорились, что он разводится, приезжает ко мне и мы женимся. Но что-то пошло не так. Развод застопорился и когда родилась Манюня, Ян был еще женат. С психу мне очень хотелось поставить в свидетельстве о рождении прочерк, но Ян прилетел ко мне и документы мы оформили должным образом. Правда я все же настояла, чтобы у дочери была моя фамилия. Сказала, что мы обе сменим ее, как только Ян разведется.

Он вернулся в Таллин. Развод длился год. Мы созванивались почти каждый день, Ян присылал мне деньги, я ему - фотографии дочери. Но чем больше времени проходило, тем отчетливее я понимала, что не вижу нашего совместного будущего и замуж за Яна не хочу. По всей видимости он чувствовал тоже самое. Когда Ян оформил все бумаги на развод, мы с дочерью прилетали к нему, но о свадьбе ни я, ни он не заговаривали. У меня наклюнулась интересная и денежная работа, Ян тоже успешно строил карьеру и бросать насиженное место не собирался. Мы с Манюней вернулись в Москву, Ян остался в Таллине. Телефонные разговоры становились все реже и короче. Еще пару раз мы с дочерью приезжали в Таллин, один раз Ян прилетел в Москву. Так прошел еще один год.

А потом я окончательно поняла, что Ян нам не нужен, да и мы ему не нужны. Нельзя сказать, что он не любил дочь. Ян исправно переводил деньги, а когда мы встречались с удовольствием возился с Манюней. А почему бы и нет? Дочка росла настоящей куколкой и проводить с ней время было приятно. Когда Манюне исполнилось три года, мы с Яном расстались. Ну, как расстались. Просто перестали общаться. Он не звонил, я тоже не торопилась набирать его номер. У каждого из нас была своя жизнь.

Так я стала одинокой матерью и совершенно не тяготилась этим. Наоборот, я была счастлива. Манюня была моим маленьким солнышком. Умненькая, живая, любопытная, настоящее мамино чудо. Она никогда не устраивала истерики, не рисовала на обоях, не засовывала пальцы в розетку и не мучала нашего кота. Я могла посадить ее в манеж обложить игрушками, включить аудио-сказку и сбежать на полчаса в магазин, а прийдя, обнаружить совершенно спокойного ребенка с увлечением строящего башню из кубиков.

Однажды мне пришлось срочно уехать на работу, оставив дочь почти на четыре с половиной часа одну. Няня приехать не смогла и пятилетняя Манюня все это время развлекала себя сама. Уезжая я дала ей задание нарисовать мне рисунок и объяснила, как пользоваться телефоном. Волновалась я до трясучки, звонила домой каждые пятнадцать минут. Манюня исправно брала трубку, рассказывала, чем занимается, а под конец попросила ее не беспокоить - своими частыми звонками я отвлекала ее от рисования.